Последнее, что я увидела, это как лицо Давида исказилось в гримасе ярости. Кажется, друзей он не ждал. У него их попросту не было.

Я притаилась за шкафом, а в коридоре послышались звуки борьбы. Удар за ударом заставляли стены дрожать.

Я спокойно отсчитывала до трех. Пыталась понять, кто лидирует, а кого сейчас методично избивают.

Судя по тому, что Давид один, сила не на его стороне.

– Ну что, сукин сын, будешь еще бросать тех, кто тебе добро сделал?!

Чужой бас пробрал до дрожи. Он лидировал.

Кто-то рядом засмеялся – их было двое.

– Смотря что ты зовешь добром, – сплюнул Давид.

Звуки борьбы возобновились. От досады я прикрыла глаза и дождалась, пока прозвучит первый выстрел.

Всего их будет два.

Дальше последовал мат и непрерывная борьба. Я выглянула и увидела, что Давида ранили, но он продолжал удерживать позиции.

Один из нападавших тоже был ранен, и он полз за пушкой. Другой с перекосившимся от ярости лицом сжимал крепкую шею Басманова. Его люто ненавидели, и, как оказалось, не только я.

Время шло на секунды. Один душил, другой пытался доползти до пистолета. Итог мог быть печальным.

Давид скинул руку бандита и заломил ее ему за спину. Бандит взревел. Между ними снова началась схватка, и я вышла из укрытия.

Это могло кончиться плохо.

– Жасмин! – заорал Давид, увидев меня.

Я видела цель и не видела препятствий. По пути ко второму раненому я перебирала подходящие приемы. Знания и хорошая практика в карате дали мне многое.

У меня было еще десять секунд, пока он не дополз до пушки. Противника, не чувствующего угрозы, было несложно устранить. Тем более, раненого. Я сделала выпад, и бритоголовый взревел, затрепыхался, а затем замолк. Этого хватило, чтобы добраться до пистолета первой.

Он был ликвидирован.

Я тяжело дышала.

А Давид расправился со своим обидчиком и медленно приближался ко мне. Я крепко сцепила пальцы на металле.

– Ты что с ним сделала? – оскалился он.

– Отключила ненадолго, – процедила сквозь зубы, – скажи спасибо.

– Ты кто такая?

Прищурившись, Давид сделал выпад. Прижал меня к стене и, будто предчувствуя, выбил пистолет из рук.

Так сильно и резко, словно он совсем не был ранен.

– Я тебя спасла, – нашла оправдание.

– Я и сам бы его опрокинул.

Не спорю. Но рисковать боялась.

Давид смотрел на меня недолго. Обвел задумчивым взглядом, меня осмотрел и спрятал пистолет себе за пояс. У меня отнял, так надежнее.

Когда мы оба отдышались, он смягчился.

– Жасмин, Жасмин… интересная ты. Что за приемчик был? Карате? – прицелился он взглядом.

– Разве нам не нужно убираться отсюда? – соскальзываю с острой темы.

Он ухмыльнулся и повел меня за собой. Оставаться здесь было опасно, поняла я. На улице холодный ветер опалил наши разгоряченные тела.

Я думала, он отпустит меня у подъезда. Перегорит, не захочет больше, но вместо этого он повел меня к своему автомобилю.

– Ты ранен. Тебе нужно в госпиталь.

– Куда намылилась, красивая? – интересуется грубо, – ты со мной теперь поедешь. Карате владеешь, значит, и пулю вытащишь.

Пулю?

Я буду вытаскивать пулю из убийцы своих родителей?

– К тому же, мы еще не закончили.

Стояла глубокая ночь. В разодранном платье я села в машину того, кто по мне, похоже, ненасытно голоден.

Как же я ошибалась.

В мертвой тишине прозвучал щелчок. Двери спорткара заблокировались, а в бедро – там, где было разорвано платье – уперлось холодное дуло.

Я не смотрела в черные глаза, но уже знала его вопрос.

– Без глупостей, девочка. Ответишь честно и будешь жить.

Тем временем дуло сместилось ниже. Оно коснулось внутренней стороны бедра, заставляя грудь подниматься все чаще.