В отблеске луны что-то заблестело – в его руках были ножницы.

– Что ты собираешься делать со мной?

Я подергала руками, но сделала только хуже. Металл зазвенел, выдавая мои тщетные попытки выбраться из неволи.

Жестокие губы исказила усмешка.

Давид сделал несколько размашистых шагов и в считанные секунды оказался рядом. От него пахло сигаретами, мятой и потом. Стало ясно, что он прилетел сегодня и, уставший с дороги, примчался сразу ко мне. На кладбище.

Как он узнал, где меня искать?

И как он выжил?

Я хотела понять, но спрашивать Давида я боялась. Не сейчас. Не в таком положении.

Я не верила, что Монарх предал меня, хотя и к нему остались вопросы. Он не сделал попытку предупредить меня, что Давид жив и что надо бы залечь на дно.

– Не молчи, – попросила я, – если собираешься убить меня, так и скажи.

Давид сощурился.

Мол, вот же наивная девчонка.

– Не убить. Раздеть. Я собираюсь раздеть тебя.

Его пальцы сомкнулись на моей водолазке, Давид потянул на себя края и сделал первый надрез.

Я тяжело задышала.

Давид не пугал меня, нет. Он даже не касался меня острием – просто резал одежду, потому что иначе ее не снять.

Наручники бились в такт моему дыханию.

Давид перестраховывался. На моей одежде могли быть жучки, и он просто избавлялся от нее, а это значило, что гостиница – лишь перевалочный пункт.

Куда он повезет меня дальше – оставалось тайной.

Я задрала голову высоко, когда он освобождал мое горло. Водолазка была снята, живота коснулась его ладонь.

– Холодно?

– Да…

Холодно.

И страшно.

Но самый ужас был в том, что Давид слышал, как я его боюсь. При каждом моем вдохе дергались руки и звенел металл.

Это было унизительно.

Следом за водолазкой Давид таким же способом снял с меня куртку. Ни одной вещи не пожалел – все в утиль.

– Кто тебя подослал?

Давид закончил с лифчиком одним махом – просто порезал его косточку посередине. Ножницы были остро заточены.

Груди коснулся горячий воздух, это было его дыхание. Давид склонился ниже и поцеловал нежную плоть, будто я все еще оставалась его женщиной.

– Кому ты отдала документы?

Я молчала, едва успевая дышать. Давид оставил мою грудь в покое и стянул с меня джинсы. Они спали вниз вместе с бельем.

В спальне было совсем темно, когда я осталась голой.

Вместе с этим шок накрыл меня с головой – я смотрела на Давида, но не верила, что он жив.

Все, что было после кладбища – стало дурманом, нереальностью.

Из-за мокрых коленей ноги быстро замерзли, но его взгляд… взгляд зверя обещал отогреть меня этой ночью.

И я вдруг поняла: Давид собирается заняться со мной любовью. Сегодня. Сейчас.

Я его застрелила, а он собирается трахать меня.

В низу живота несладко заныло.

– Расскажи мне все, Жасмин.

Давид погладил меня обманчиво ласково, обещая взамен быть нежным в эту ночь.

– Будь хорошей девочкой, и скоро для тебя все закончится.

Я приняла для себя решение, что все это глупый сон.

Что я скоро проснусь, а когда сяду в свою машину и включу радио, то услышу там имя Давида Басманова в списке покинувших этот мир.

Все так и будет, а пока…

Я смотрела в лицо напротив и шептала всякие глупости. Шептала, что на самом деле он мертв. Что у меня галлюцинации. Что я схожу с ума, и Давид не реален.

Когда он освободил меня от наручников, я болезненно тронула его жесткий подбородок. Щетина тут же кольнула кончик пальца, и я одернула руку.

– Это невозможно.

Эти морщинки на его лице от постылой жизни… за несколько дней они стерлись из моей памяти. Я даже верила, что со временем смогу забыть, сколько их, этих морщинок у него в уголках глаз или возле рта, например.