– Этого недостаточно для профессиональной выточки, но достаточно для самообороны против таких, как Басманов, – неизменно говорил Монарх.

И проверял это на себе. Однажды мне удалось его одолеть, и он похвалил меня.

Затем он пропал. Ненадолго. Я плакала и истязала себя мыслями: что я сделала не так?

Мне казалось, у нас могло что-то получиться. После того, как я отомщу за своих родителей.

Когда Монарх пропадал из моей жизни надолго, я доводила себя до разных мыслей. Может, он посчитал, что я не смогу стать лучшей версией себя? С каждым месяцем мои навыки становились все более впечатляющими и вместе с этим я все больше раздражала Монарха.

Потому что я влюблялась. В него.

Ему моя влюбленность не понравилась. Чувства мои его злили, и он снова ушел. Вернулся лишь спустя время, уже тогда наши встречи стали редкими. Остались сухие уроки вроде тех, как вести себя с мужчиной и проверка домашнего задания.

Как хорошо научилась защищаться.

Насколько хороша атака.

Научилась ли держать в руках оружие?

Ровно ли держу, а прицел какой?

– Смотри сюда. Если мушка отклонится от середины прорези всего на 1 миллиметр, то пробоина окажется отклоненной от центра мишени на 23 с лишним миллиметра. Ты понимаешь, какой косяк ты можешь допустить?

Я тогда не поняла. Отвлеклась от урока, посмотрела на него и влюбилась еще больше. Он разозлился и ушел, к концу обучения со мной были другие люди. А он только наблюдал.

Монарх был жестким и красивым мужчиной. Я знала, что он любит другую. Знала, кто она. Ведь Монарх был известным человеком в том мире, в котором я только училась жить.

Он приходил, смотрел на мои результаты и исчезал. К другой. Когда он исчезал надолго, меня отпускало. Становилось легче. Он понял это и стал приходить еще реже.

За это время моя влюбленность превращалась в лед, который со временем перестал даже таять.

Мой лед ему понравился – девочка уже не казалась влюбленной дурочкой. На его жестокие насмешки я научилась огрызаться. С ним я научилась ненавидеть.

И тогда Монарх оценил меня по достоинству: сказал, что я готова, освободил убийцу моих родителей и отправил меня сюда.

В логово голодного зверя.

Чистой, нетронутой. Монарх даже не целовал меня ни разу. Я не привлекала его как женщина, ничуть.

А я почти его возненавидела. За свои несбывшиеся мечты.

Монарх будто смеялся надо мной:

– Запомни раз и навсегда, Жасмин: он тебя не вспомнит. Знаешь, скольких таких, как ты он поимел?

Я не знала, но догадывалась. И ненавидела Давида еще больше.

Выстрел. Еще один. И еще.

Я целилась в мишень – от нее мало что осталось. Надо отдать должное, меня научили владеть оружием.

– Помни, что он мог спасти твою мать, – донеслось сзади.

Выстрел. Прямо в цель.

– Но не сделал этого. Твоя мать мертва по его вине.

Еще одна горячая пуля разрезает пространство. Я все помню! Все!

Я помню все, а как бы хотелось – забыть.

– Ты не знаешь, кто пустил пулю в твоего отца. И я не знаю. Но это мог быть Басманов.

Мог быть. Давид покалечил мою судьбу.

– Помнишь, как ты проснулась от выстрела, Жасмин? Помнишь, как испугалась? А через пару минут осталась сиротой, ты помнишь?!

– Помню! – я заорала, – я все!.. все помню! Заткнись, слышишь? Замолчи!

Я орала, но неизменно попадала в мишень. Мысленной мишенью был Давид Басманов. Я была хороша.

– Он лишил тебя всего. Ты осталась жалкой сиротой, а он смеялся над тобой. Помнишь его смех надо тобой?

– Ненавижу!

Я больше не кричала.

Мое дыхание сбилось, грудь дрожала от рыданий. И вот я впервые промахнулась.

Это разозлило Монарха.

– Хватит наматывать сопли на кулак, девочка. Ты не должна ненавидеть. Ненависть и чувства – это размытый взгляд и сопли. Ты должна помнить. И никогда не промахиваться.