Теплая. Нежная. Без нее бы не уснул. Валялся бы в тишине, пялился бы в одну точку, но не уснул.

Мое обезболивающее. Моя Жасмин.

Я провалился в сон моментально.

А ночью проснулся от криков. Душу раздирающих криков. Жасмин плакала во сне и надсадно звала на помощь.

Я рывком схватил пистолет. Сонными глазами уставился во тьму и рефлекторно загородил собой Жасмин.

Рефлекс защищать кого-то – это нечто новое. Ранее неведомое мне.

Дома кто-то был, подумал я, услышав ее истошные крики сквозь сон.

Но во тьме зияла пустота. В квартире было тихо, если не учитывать вопли Жасмин. Она никак не успокаивалась. Ей снился сон.

– Твою мать, этого еще мне не хватало, – чертыхнулся сквозь зубы.

Я включил ночник.

Женское тело металось на постели подобно раненому зверю.

Бледное лицо Жасмин было влажным. Губы ее искусаны – не мной. Голос уже хрипел, скоро просядет вовсе.

Пора было тормозить. Так дело не пойдет.

Я перехватил тонкое запястье и насильно перевернул девчонку на спину. Позже понял, что это было зря – от моей хватки она закричала еще сильнее.

Зато распахнула глаза. Проснулась.

– Не ори! – велел я.

Но Жасмин будто не слышала меня. Глазами здесь, разумом – не со мной. Кричала без перебоя, хоть пощечину влепляй.

Пришлось рывком закрыть ей рот. Пусть грубо, зато действенно. Не хватало мне соседей, что сбегутся на ее ор, и последующих нарядов по мою душу.

Девчонка продолжала метаться по постели.

В темноте ее глаза нашли меня, и я подумал: все, сейчас успокоится.

Но эта ночь, как и сама Жасмин, была полна сюрпризов.

Я получил удар в живот.

Нехилый такой, блд, удар.

Я согнулся пополам. Здоровый крепкий мужик – согнулся. Пополам.

– Ах ты… – прохрипел через силу.

Не теряя позиции, я рывком переместил руку на ее горло. Самая комфортная зона для того, чтобы обездвижить.

На ее тонкой шейке быстро билась жилка. Я надавил на нее. Чтобы заглушить ее крики, пришлось действовать грубо.

Жасмин сразу притихла. Пришла в себя и поняла размах своих выкрутасов. Пока я пытался справиться с болью в солнечном сплетении, наступила блаженная тишина.

Пиздец. Какая-то девчонка уделала.

Но сил у нее все равно мало – меня скинуть до сих пор не может. Трепыхается, стонет, но подо мной. Ни хрена у тебя не получится, Жасмин. Я уже готов к любой твоей выходке.

– Ты охренела, девочка? – процедил я.

Разом схватил ее запястья и резко задрал их над головой. Жасмин вскрикнула.

Ноги ее безвольные тоже коленом развел. Удар больше не собирался получать.

Обездвижил. До крайности.

До неприличного положения. Плоть к плоти, от одежды я мысленно нас уже избавил.

В глазах затуманилось на миг. Пока не увидел ее мокрое лицо.

– Пришла в себя? – выдавил мрачно.

Жасмин молчала.

Хорошо, что вместе с ее руками и волосы к подушке прижал, чтобы взгляд отвести не смела.

Она и не отводила. Лежала подо мной и больше не рыпалась.

– Что с тобой, твою мать?

Молчим.

Глаза в глаза пялимся. В ее бездне уже давно минусовая температура. Рот в рот дыханием друг друга убиваем.

Опустил взгляд ниже. А вот губы у нее наверняка горячие. И сладкие.

Жасмин дышала тяжело, и это было красиво. Грудь подо мной вздымалась прекрасно.

В паху моментально стало напряженно.

Что снилось? Не скажет. Партизанка.

Склоняюсь ниже, не сводя взгляда с ее губ. Жасмин глазами противится, телом в статую давно превратилась.

– Раз говорить не хочешь, будешь целовать, – заключил мрачно.

Но Жасмин будто не здесь. Проживает где-то жизнь, что ей снилась. Но не здесь.

Даже не дергается, когда я толкаюсь меж ее бедер, показывая, как сильно я хочу ее.

Бешено.