У Коршуна с Селеной пока не так, но что-то мне подсказывает, что ему очень хочется вернуть её. А ей… почему-то у меня ощущение, что ей тоже хочется к нему вернуться. И тут… наверное я чувствую какую-то свою вину, потому что…

Ну, в общем, был левый момент, когда мы с Тором решили – у Селены роман с другим. Коршун внезапно уехал со своей маман, а мы пару раз видели его девчонку с каким-то… Наверное, не стоило отправлять Стасу её фотки с тем хмырём. Но чёт нас с Тором забомбило… Теперь вот не знаем, как загладить, как повернуть так, чтобы Коршун и Селена снова были вместе.

В общем, мои друзья, мои братья распробовали, что это за блюдо такое, любовь. И с чем его едят. А я…

А у меня Варвара Михайловна. Сам не знаю, как я так попал. Сразу зацепила. Нет, я понял, что она постарше, что она педагог, все дела, но… как говорят? Сердцу не прикажешь?

Меня просто повернуло на ней. Заклинило. Нежная такая, хрупкая, женственная. И очень строгая. Холодная. Вот это, пожалуй, больше всего меня заворожило. Снежная королева, прямо. Захотелось стать Каем и растопить её лед. Вот и пытаюсь, топлю… Мне кажется удачно, понемногу оттаивает. По крайней мере целовать себя позволяет уже очень часто…

И в кино водить, и в кафе, и вот, в театр…

С трудом достаю телефон. Всё так же. Прочитала. Ответить гордость не позволяет. Ладно, ничего.

Сейчас занесу продукты Красоткам и поеду. На второй акт успеваю.

Время еще, по сути, детское, даже не все занятия закончились. Охранник пропускает, но, когда я говорю куда и зачем, тормозит.

– Не задерживайся только, сам понимаешь – не положено.

– Я только пакеты отдам, там еда.

– Хорошо. Просто… если кто узнает, что к Соне парни по вечерам шастают – ей мало не покажется, она тут и так на птичьих правах.

– Понял, я и сам спешу.

Стучу в дверь, Соня открывает, прикладывая палец к губам, и тут же округляет глаза, увидев количество пакетов, которые я притащил.

– Это… это ты домой купил? – говорит сбивчивым шепотом.

– Это я вам купил. Забирай, мне уже бежать пора.

– Нет, Даня, я не могу. У меня нет денег, я… – чуть ли не заикается, бедняга. А я как назло вижу её глаза, которые на худеньком лице стали совсем огромные.

Она сильно похудела. Это уже не красиво, как скелет. Когда она попадала в поле моего зрения я думал, что она специально худеет, дань моде, а сейчас… Чёрт, она голодает?

– Я у тебя денег прошу? Давай я занесу.

– Нет… мне нужно молоко и хлеб, и всё…

– Соня, тут фрукты, овощи, курица, фарш, молоко, хлеб, масло. Да еще конфеты и печенье. Ты сейчас все это возьмешь. Без вопросов и возражений, поняла? Мне надо бежать.

– К ней? – она выпаливает это резко, и тут же закусывает пухлую губу. И я залипаю, хотя не должен. У меня Варвара, я люблю её. – Прости, Даня, я… я не могу принять, правда…

Захожу в комнату, оттесняя Соню, ставлю пакеты на хлипкий кухонный столик.

– Через «не могу», Соня, поняла? Разберешь сама?

– Спасибо тебе!

Внезапно она делает шаг, и обнимает меня, прижимаясь к моей груди. Худенькие плечики трясутся.

А у меня от этой её тряски в груди дыра размером с галактику.

Мне кажется, я рассыпаюсь, раскалываюсь на мелкие кусочки. Я отвыкла! Всего за какой-то год отвыкла от того, что мне помогают, поддерживают именно вот так!

Нет, конечно, помощь была! Если бы не Ирина Вениаминовна я бы вообще не выжила, к сожалению ей не удалось помочь нам с Ариной вернуться домой, но и то, что у меня есть работа и место, где мы можем жить – уже более чем ценно.

Мне и подруги пытались помогать. Школьные – Катюшка и Марта. Но они сами студентки из обычных семей, от них я только моральную поддержку могла принять. А подруги из студии…