Прокручиваю нож снова. Он складной, с красивой гравировкой на рукоятке. Но не это самое главное в нём. Я осторожно его рассматриваю. Что-то в этом ноже меня настораживает. Он явно не только для защиты. Я нажимаю ногтем на скрытую кнопку, и из корпуса выпадает пуля. Я беру её в руки и подношу к свету. Она странная, будто тяжелее, чем должна быть, и с какими-то линиями, вырезанными по бокам.

— Она ведь здесь не просто так… — шепчу я себе под нос.

Кручу её в пальцах, пытаясь понять, зачем Бешеному вообще такой нож и такая пуля. Это же не для простого ношения… И вдруг что-то острое впивается мне в палец.

— А-а-а! — вскрикиваю от неожиданности. Палец тут же обжигает неприятная боль.

Мама влетает в комнату, распахивая дверь с таким грохотом, что я вздрагиваю ещё сильнее.

— Что случилось?! — Она оглядывает комнату, а затем задерживает взгляд на мне.

Мама стала какой-то нервной после того, как в шмотках Рамиля меня увидела. У меня есть подозрения... Что Зорин ей что-то сказал. Потому что мама прямо дёрганая стала.

Я мгновенно сжимаю пулю в кулак.

— Ничего! — выпаливаю в ответ, натянуто улыбаясь. — Просто… укололась!

Мама смотрит на меня с подозрением.

— Укололась? — её взгляд падает на нож, который я так и не успела спрятать. — А это что такое?

Губу закусываю. Вот же чёрт!

— Это… — начинаю я, пытаясь быстро придумать правдоподобное оправдание, — это Никита мне дал. На всякий случай

— Зорин? — Мама прищуривается, и её брови сходятся на переносице. — Ты совсем с ума сошла? Это холодное оружие, Богдана! Это не игрушка для такой девочки, как ты!

Чувствую, как внутри всё сжимается. Теперь меня точно запрут дома.

— Мам, ну что ты? — начинаю оправдываться, стараясь говорить как можно спокойнее. — Это просто… ну, для защиты. Мы живём в опасное время! - Я за последние дни вру столько, сколько не врала за всю свою жизнь. И это всё из-за Бешеного!

— Значит, на всякий случай? — голос мамы становится тише, но от этого ещё страшнее. Она поднимает нож и вертит его в руках разглядывая.

— Мам, ну правда, не нужно так реагировать! — продолжаю. Стараюсь её внимание отвлечь.

— Чтобы я больше этого не видела, понятно?

Я киваю, чувствуя, как пульс гудит в ушах.

Как только мама на работу уходит, я тут же пишу подруге. Предлагаю сходить в кафе. Дома сидеть просто невыносимо. Всё на виски давит. Мысли эти. Может Карине рассказать про нож? Мне бы в идеале обменять его на мой рюкзачок. Мама уже спрашивала, когда я телефон из ремонта заберу. А я... А я не знаю, когда "ремонтник" мне его отдать соизволит. Да и конспекты важные в рюкзаке. Р-р-р-р.

Сижу в кафе и жалею о том, что с Кариной встретилась, потому что последние дни все наши разговоры только о кое-ком! Бесит!

— Короче, я говорила с Айгюль, помнишь её? У неё есть друг, который знает этого Рамиля. Так вот… - Она делает драматическую паузу. А я еле от рыка сдерживаюсь. — Ты не представляешь, с кем попало он даже не общается, — Карина закатывает глаза. — А девчонки у него вообще на один раз. Пользуется и выбрасывает. Никаких серьёзных отношений!

Я сижу, верчу в пальцах трубочку от сока и чувствую, как внутри закипает раздражение.

— И ты всё равно хочешь взять у него интервью? — выпаливаю я, стараясь не показывать, как сильно меня это бесит.

Карина смотрит на меня с таким видом, будто я ничего не понимаю.

— Ну конечно, хочу, Богдан! Это же… это же так круто — быть той, на ком он зациклится.

— Что?! — мой голос срывается, и соседний столик оборачивается на нас.

— Да ладно тебе, — подруга отмахивается, как будто сказала что-то адекватное. — Ну сама посуди: ни с кем больше одного раза, а со мной — сразу и надолго. Я из него верёвки вить буду!