Он специально задержался или так вышло случайно?

Мне никак не давало покоя, почему же он вдруг решил мне помочь. Ведь если ему так нужна была няня для собаки, то он мог бы обратиться в специализированную организацию. Сейчас чего только нет. Даже гостиницы для животных, ничуть не хуже чем для людей.

Неужели просто из-за жалости?

Нет, только не она. Этого я к себе точно не жду и не потерплю.

Я гнала от себя подобные мысли, заменяя на что-то более "удобное" для себя, потому что если дело было действительно только в жалости, я бы не смогла остаться у него работать – гордость бы не позволила. Поэтому вариант, что ему просто некогда было заморачиваться с поиском собачьей няньки меня более чем устраивал.

Вокруг желтых фонарей кружили снежинки, было в меру холодно и безветренно. Я шла, утопая в своих мыслях и неожиданно услышала знакомый смех. Неприятно знакомый. Настолько, что сразу стало не по себе.

– Ты с ума уже сходишь, Старцева! Похоже у тебя этот… ПТСР*. Его здесь точно быть не может, исключено.

Ускорив шаг, я снова услышала какие-то выкрики и тот же самый хохот. Обернулась… и тут же повернула голову обратно, натянув капюшон до самого подбородка.

Нет, это не обман слуха. Это он. Бык.

Бык здесь? Но что он тут забыл?!

Я была так счастлива, что, покинув детский дом, наконец-то больше никогда не увижу эту ненавистную рожу! Я не выносила этого урода всеми фибрами своей души. Я презирала его, я его боялась и вот он здесь, в окружении шайки таких же отморозков.

Я старалась идти как можно быстрее, но как назло пес отыскал у бордюра что-то интересное и уперся, ковыряясь плоской мордочкой в снегу.

– Господи, Элвис, пошли домой, ну пожалуйста! – взмолилась я под нос, натягивая поводок, думая только о том, лишь бы Бык меня не узнал. Но увы, произошло то, чего я так боялась:

– Старцева? Эт ты, что ли?

Я опустила голову еще ниже и, схватив упирающегося пса на руки, попыталась побыстрее ретироваться с поля зрения кошмара своего прошлого. Но Бык буквально в несколько шагов нагнал меня, преградив путь своей громадной тушей.

– Прикол, рили ты, очуметь.

– Дай пройти, я спешу.

– Ты погляди какие мы… Спешит она. Своих не признает. А это чё за бацилла? – кивнул на Элвиса. – Твоя псина?

– Тебя не касается! И ты не свой.

– И давно ли оперилась? Недавно еще из одной тарелки жрали, а теперь "янетакая".

– Из одной тарелки? – скривилась я. – Да я бы с тобой даже в одном поле не села.

– Ты бы захлопнулась, мала́я. Для тебя же лучше будет.

– Рит, какие-то проблемы? – приоткрыв дверь, выглянул на улицу охранник Угрюмов.

Еще раз одарив придурка одним из своих самых уничижительных взглядов, я толкнула его плечом и прошла мимо, услышав вслед: "еще увидимся".

Конечно, храбрилась я только для вида, внутри же меня буквально трясло от происходящего. Бык реально ненормальный, у него с кукушкой что-то не то, он и в больнице лежал с каким-то диагнозом, и на учет в психдиспансер его чуть не поставили.

Что он здесь забыл? В этом элитном районе для богатеньких. Какого черта?

– Замерзла? – спросил Валера, забирая из моих рук Элвиса. – По-моему, по сравнению с утром потеплело.

– Нормально.

– А ты чего такая? Испугалась, что ли? – кивнул на дверь, намекая на недавнего собеседника.

– Да нет, что мне его пугаться. Придурок какой-то.

– Знаешь его?

– Понятия не имею.

– А чего хотел? Вы разговаривали о чем-то.

– Сигарету спрашивал, – слилась я. – Что еще таким ушлепкам может понадобиться?

– Ошиваются здесь уже с неделю, черти. Бродят, что-то вынюхивают. Если кого-то обчистят или машину угонят, сразу будет понятно, чьих рук дело.