– Домой меня отвези, – бросила я, и отвернулась.

Душу неприятно обожгло от его небрежной фразы. Я – полная кретинка, решила, что ему понравилась, как девушка, а на самом деле этот громила использует меня как кусок мяса.

– Яна, ты что сама-то хочешь?

Сизый дым окутывал все вокруг и щекотал ноздри резким запахом.

Я сама сейчас не могу ответить на вопрос, заданный Маратом. Хочу его, но понимаю, что наши желания рознь друг другу. Его – всего лишь инстинкт. Без чувств, без эмоций.

– Марат, а я тебе нравлюсь? – тупее вопроса не придумаешь, но мне нужно это слышать.

Он расхохотался так, что эхо его грубого голоса разнеслось по набережной грозовым раскатом.

– Котенок, ну конечно, нравишься, – и крепко обхватил меня за талию.

Привкус табака остался на моих раскрасневшихся губах, словно печать его жгучих откровенных ласк.

– Если не хочешь здесь и сейчас, давай выберем то место, где захочешь –

Я облегченно выдохнула. Может просто «отходняки» от алкоголя начинают во мне будить слюнявую соплячку? И только поэтому вдруг проснулись розовые грезы о любви и прочей шелухе? Мой бунтарский характер отвергал девичьи скучные мечты о принце на белом коне. Я нравилась парням, но каждому давала отставку. Они раздражали меня своим желанием расстелиться под мои ноги бархатным ковриком, сделать все в угоду мне.

Брутальный байкер перевернул мой мир. Он оказался полной противоположностью местным мажорам, с которыми я тусила.

– Поедем, отвезу домой – и Марат выкинул окурок в сторону – Уже поздно, завтра еще поговорим…

Яна

Мы подъехали к кованой ограде нашего особняка. Я попросила Марата не останавливаться около входных ворот – не хотелось попасть под камеры наблюдения охране и моему папе, который испытал бы шок от увиденных объятий между мной и Маратом.

– Это твой? – и голос байкера зазвучал совершенно в другой тональности. Мне показалось, он растерялся, а еще холодком заскользило разочарование.

– Да, – с гордостью заявила, и чуть приподняла подбородок.

Уф! Наконец-то мои обычные чувства начали просыпаться по мере того, как алкоголь уходил из головы.

– Оказывается, ты обеспеченная девочка, принцесса богатого папочки, – улыбнулся Марат, и осмотрел так, будто видел в первый раз.

Я наблюдаю, как он оглядывает особняк, и в его виде появляется странное выражение. Оно похоже на начинающееся равнодушие, осознание, что я для него недоступная цель, которую он и не собирался завоевывать.

– Допустим, – деловито поджала губы.

Дурацкое выражение, мне оно не понравилось. Меня так обычно называли девчонки-завистницы, которым я частенько переходила дорогу в учебе или нравилась их вторым половинкам.

Хочется еще спросить у него что-нибудь, но голова становиться пустой, ватной. От усталости или от выпитого спиртного я словно немею.

– Завтра созвонимся, – бросает холодно он мне, и я набираю у себя номер телефона Марата, тыкая замерзшими пальцами по дисплею айфона.

Начало и конец нашей встречи были аналогами пламени и льда. Мы встретились и горели, будто в самом адском пекле, а сейчас будто огромная пропасть развела нас по разным сторонам.

Я шла по мраморной плитке к дому и ощущала бессилие. Первый раз в жизни вдруг испытала то, что от меня ничего не зависит. Я не решаю, что и как будет дальше, и это начинало пугать и вызывать злость.

Осознание того, что этот мужчина не клюнет на всевозможные уловки, включая и деньги, меня полностью обезоруживает.

Мальчики-мажоры кичились денежными суммами на банковских картах, соблазняя себе в постель новых сучек. А иногда попадались экземпляры, которые были не прочь залезть и в мой карман, вернее, в карман моего отца. Марат был другой. И меня поражало его отношение к финансовой составляющей.