Постель манила свежестью и чистотой. Простыни были тонкие, обшитые кружевами. Иван вспомнил, что В-ская губерния славилась этим искусством.
Раздевшись до одних исподних штанов, парень обмылся над тазом, поливая сам себе из медного, тоже изрезанного арабскими письменами кувшина. Прохладная вода чуть освежила голову. Однако жар и томленье полностью не убрались, а лишь притаились где-то в животе.
С молодецким уханьем прыгнул на кровать и утонул в мягком болоте перины. Поворочался туда-сюда, устраиваясь поудобнее. Пожелал спокойной ночи Прохору. Тот, видимо, осерчав, не изволил ответить. Ну и ладно.
Но брюнетка-то какова! Брезгует веселой компанией.
И эти глаза…
Голову на отсечение, что уже видел их. Не в сладком ли сне?
– Пр-ришли тати, быти р-рати!
О чем это он?
На всякий случай проверил, на месте ли оружие. Шпага и коробка с пистолетами притаились под кроватью.
В комнату прошмыгнули две белые тени. Девичья рука на ходу прихлопнула назойливый огонек свечи. Бух! Бух!
И сразу жар с двух боков. Жадные губы впились ему в рот. Еще одни принялись обцеловывать грудь, плечи и живот. Быстрые пальцы вмиг расправились с его исподним.
Иван зарычал молодым бешеным зверем. Его руки стали тискать, мять, щипать и оглаживать. Темная волна поднялась из живота, застила глаза, накрыла с головою.
Воздуху! Воздуху! Жарко!!
– Извините, что беспокою вас в столь неурочный час! – неожиданно громом прогремел откуда-то с небес язвительный грудной голос – Однако не лучше ль будет, сударь, на том и закончить? Если вам, разумеется, дорога собственная голова!
Вспыхнул огонек свечи.
Ух! ОНА! Брюнета!!
Инстинктивно прикрылся одеялом. Неистовыми сиренами завыли Акулька с Агафьей. Он чуть не стал с ними Улиссом. Кышнул на глупых. Те не прекратили выть.
За их ором чуть было не прозевал громкий тяжелый топот на лестнице.
Брюнетка быстро огляделась по сторонам, заприметила большой дубовый ларь и, ухватившись за него, попробовала сдвинуть с места. Да где ей одной управиться! Лишь чуток сдвинула с места.
– Что же вы лежите столбом? Помогайте!
Поэт всхлипнул.
– Да не стану я смотреть на вашу наготу! – крикнула дама и топнула ножкой. – Было бы на что!.. Быстрее же!
Сильно смущаясь, метнулся к ларю, по пути подцепив штаны.
– Сюда, подпирайте дверь! – скомандовала нечаянная гостья.
Еле успели. Доски тут же начали сотрясаться от гулких и настойчивых ударов.
– Я сразу заподозрила неладное, едва увидела, что двери не запираются изнутри, – перешла на шепот брюнетка. – У вас есть оружие?
Он уже успел втиснуться в свои брюки, по-прежнему оставаясь с голой грудью.
– Да, конечно… – повернулся к кровати.
И оторопел.
Его шпагой и пистолетами завладели жаркие девахи. Э-э, да ведь и они заодно с теми, что сейчас выбивают дверь.
– Не дурите! – прикрикнул, намереваясь взять своих недавних амантш на испуг.
Не проняло. Акулька выставила перед собой шпагу неумело тыча поэту в грудь.
– Не подхода, курвий сын! – шипела злой змеей.
Агафья пыталась открыть подаренный Шуваловым ларец.
– Как же он тут?..
В воздухе просвистело что-то тяжелое.
Медный кувшин ударил Акульку в висок. Та охнула, выпустила шпагу из рук, и пластом упала на кровать. Из рассеченной головы прямо на белые кружевные простыни полилась тонкая струйка крови.