Они дождались, пока народ вокруг разберёт свои чемоданы и сумки с багажной полки, потому что только так можно было достать их кофры с костюмами. Это вам не какой-нибудь балетный купальник, который в горсточку спрячешь, это — костюмы! У Маришки невероятного лазурного цвета хлопковый бархат, весь расшитый жемчугом. У Алёны рыжее сукно, очень идёт к её рыжеватым волосам — как язык пламени. У Майи зелёный бархат с серебряной отделкой. А у самой Татьяны — чёрный бархат с золотом, много вышивки — сама расшивала всю прошлую зиму. И костюм — это же не только платья, это же корсеты, нижние сорочки, подушки на бёдра, чулки-башмачки, береты, и украшения, много украшений. Проще всего всё то, что не поместилось в чемодан, повесить на плечики в кофр, а кофры сложить в багажном отсеке один на другой.

Татьяне было страшновато, когда в Москве на досмотре её кофр проезжал через сканер, и на экране сотрудницы высвечивались и металлические плечики, и все кости лифа, и серебряные накладки на нём и на рукавах, что-то подумают про них всех? Не завернут ли обратно? Не завернули.

И вот самолёт позади, багаж получен, указатель говорит, что идти вон в ту сторону… да, выход в город там.

Табличку с названием их коллектива на латыни Татьяна увидела издали. И с ней стоял… ох, держите меня семеро!

Она всегда считала, что такие парни бывают только в кино. Загорелый высокий блондин отличался размахом плеч и рельефными мускулами, выглядывающими из-под рукавов рубашки-поло. И он улыбался — необыкновенно привлекательно.

— Добрый день, дамы, — вежливо приветствовал он их. — Как прошёл полёт? Всё ли в порядке?

— Да, благодарю, — кивнула Татьяна.

— Патрик, — представился парень.

— Я Татьяна, это Марина, это Алёна, а это Майя. А это наши костюмы, — улыбнулась она, проследив изумлённый взгляд парня до своего немалого кофра.

— Очень приятно, — серьёзно сказал он. — Мне поручено встретить вас и увезти в Лим. Пообедаем по дороге, хорошо?

— Да, конечно, как скажете, — согласились все девы хором.

Патрик провёл их кратчайшим путём к машине — машина оказалась большой, типа внедорожника, белой, такую марку Татьяна раньше не встречала — с кошачьей лапой на шильдике. И надпись сзади разобрать не успела — Патрик командовал подвозить к нему чемоданы, он быстро уложил их в багажник, поверх были аккуратно разложены кофры, и можно было садиться.

Для Татьяны он открыл дверь рядом с собой, а остальных дев пригласил сесть сзади, и они стартовали.

Она всё искала указатель «Лим — столько-то километров», но не увидела. Зато примерно через полчаса после старта — она уже успела задремать — Патрик поприветствовал кого-то коротким гудком, и ей спросонья показалось, что они проехали через серебристую арку. Конечно, на самом деле никакой арки и близко не было, она даже глянула в зеркало заднего вида — нет, ничего такого. Поле да поле.

— Патрик, скажите, — слова выговаривались трудно, но выговаривались, всё же давно у неё не было практики, — подскажите, как далеко нам ехать?

— Уже почти доехали до того места, где остановимся и пообедаем. А оттуда до Лима — три часа по скоростной трассе. Ночевать будем уже на месте.

— Вы знаете, где мы будем жить? Нам писала госпожа Жоли, она сказала, что нас поселят где-то близко ко всем точкам фестиваля.

— Да, всё верно. Вы встретитесь с ней на месте, она разместит вас в гостинице, и дальше сегодня, я думаю, уже только перекусить и выпить на ночь, и спать. Сколько времени заняла ваша дорога?

— Если считать от момента выхода из дома — восемнадцать часов.