— То есть когда ты рассматривал мой протез, это была не моя личная вещь? Или что дозволено Юпитеру, не дозволено быку — так, наставник? Ты можешь брать мои личные вещи без спросу, а я даже глянуть не могу на проклятую туфлю какой-то там девчонки?

Краска отхлынула от лица Марса так же быстро, как появилась. Неловким жестом он взъерошил вороные жесткие волосы и покаялся:

— Прости, Вэр, не знаю, что на меня нашло. Наверное, переутомился впервые за годы пребывания в Академии. Давай-ка спать, ректор Крэш давно объявил отбой.

Нет, тут дело не в усталости. Марса задел мой отказ, задел, как любого парня. Он переживал из-за того, что Вэриния отказалась стать его подружкой. Переживал очень сильно. Но, вместо того, чтобы испытать прилив воодушевления, свойственный потешенному чувству собственного достоинства, я ощутила внутренний холод, сковавший сердце ледяными тисками. Мне было больно, тревожно и невыносимо печально.

Как бы мне хотелось рассказать Марсу правду.

Сказать, что я и есть Вэриния, и тоже испытываю к нему чувства, далекие от дружеских. Но нельзя. Устав Охотников строг и не подлежит исправлению.

Утром я проснулась гораздо раньше Марса и, пока он не видел, нацепила протез, который снимала на ночь. Вышла в коридор, по обыкновению направилась к комнате Каста, чтобы вместе пойти на завтрак, а после и на занятия. У нас вошло в привычку выпивать по утрам по нескольку чашек бодрящего тротиканскиого чая, делиться новостями и просто мыслями. Мне не терпелось обсудить с другом события прошедшего бала, нападение на глав БМК и все прочее.

Но каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что Каста в комнате нет.

— Он уже ушел на завтрак, — сонно сообщил Мугнус, недавно назначенный новым соседом Каста по комнате.

Все дело в том, что мой друг Охотник души не чаял в магической криминалистике, а в своей комнате часто держал вещи, непригодные для долгого хранения в не лабораторных условиях. В его тумбочке можно было найти засушенный глаз василиска, изъеденную каким-нибудь проклятьем печень единорога или летучую крысу, которую Каст собирался на днях препарировать. Иногда в комнату приносились и более крупные и даже жутковатые экземпляры. Мало кому было бы приятно проснуться и обнаружить радом с соседней койкой голову рогоблога, которую Каст вытащил из лаборатории, собираясь первым определить способ и орудие убийства.

Словом, жить с Кастом в одной комнате мог только напарник с крепкой психикой и железными нервами. Отказываться от своих пристрастий мой друг не то чтобы не хотел, скорее не мог. Больше, чем магическую криминалистику, он обожал лишь мою подружку Джун. И только ради нее согласился бы избавиться от дурных привычек.

Но девушек к Охотникам не пускали.

Так что Каст продолжал свои смелые эксперименты не только на уроках, но и после них. Его последний сосед по комнате, Паулус, сбежал через неделю, несмотря на то, что был старшекурсником. Будучи наполовину феей и натурой особенно чувствительной, он умолял ректора избавить его от Кастора.

То ли дело Мугнус.

Аллергия на сырость, вечно слезящиеся глаза и заложенный нос в данном случае стали его помощниками, а не врагами. Он просто не чувствовал и не видел многого из того, что его окружало. Сейчас парень смотрел на меня со смесью раскаяния и легкого подозрения.

— Каст ушел, не дождавшись меня? — переспросила, хотя ответ был очевиден. — С чего бы вдруг?

Мугнус дунул на длинную светлую челку, смачно чихнул и гнусаво произнес:

— Может быть с того, что ему не очень-то хочется знаться с трусом?