Альфрик нахмурился. Мгновение он стоял напряженно. Что-то в этом такое… К Люгуру! Нервы его еще были напряжены от схватки. Если что-то должно случиться, пусть.

– Спасибо, – сказал он и проехал в город.

Все так, как в большинстве старых имперских городов, некоторые из них крупней и оживленней остальных, но не больше. По обе стороны мощеной улицы поднимались фасады гордых имперских домов с колоннами. Они выглядели величественно даже сейчас, когда прошло много тысяч лет и ветры тысячелетий сгладили их очертания. На главных улицах горели фонари, и в их желтом свете видные были толпы народа.

Большинство – местные валькарионцы: купцы в просторных плащах и подбитых мехом шелковых одеяниях, рабочие и ремесленники в серых и синих туниках, крестьяне в неловкой домотканой одежде и меховых шапках, важничающие и развязные молодые солдаты, оборванные нищие, почти обнаженные рабы и другие жители города, в котором еще пульсировала жизнь, хотя дни славы этого города остались так давно, что и сосчитать невозможно. Но были и чужаки: плотно закутанные в одеяния торговцы из Тцунгчи и Бег Сарры верхом на горбатых дромадах, чернокожие люди из Сюды и Астрака, меднокожие, украшенные перьями наемники из Толласиатла, светловолосые варвары из Вальманнстада и Марсканских холмов; казалось, весь мир встречается в Валькарионе в смешении языков и одеяний.

На улицах много жрецов Луны с тонзурой на голове, в длинных красных и черных мантиях с двойным полумесяцем, свисающим на грудь на серебряной цепи. За каждым бритоголовым один или несколько желтых рабов, молчаливых и бдительных, с ножом и духовым ружьем. Альфрик нахмурился и решил, что стоит найти жилище, прежде чем смешиваться с таким обществом. Такой центр торговли, как Валькарион, по необходимости терпим ко всем верованиям – но ведь кто-то пытался его убить.

Он выбрался из толпы и поехал по указаниями начальника стражи. Это привело его в сомнительный район города, где дома с заплесневелыми стенами теснились в лабиринте узких неосвещенных улочек и грязных переулков. В полутьме двигались люди неопределенной наружности, пьяно ссорились в дешевых тавернах и непристойных домах. В странное место направил его городской стражник.

Но здесь не видно ни жрецов, ни солдат, и это достаточная рекомендация. Альфрик ехал, пока не увидел раскачивающуюся на пыльном ветру вывеску «Фалкх и огненный дракон» над темной дверью.

Он спешился и постучал, положив одну руку на кинжал. Дверь со с крипом приотворилась, и в щель выглянул худой человек с лицом в шрамах; он тоже держал в руке нож.

– Мне нужно помещение для меня и моего хенгиста, – сказал Альфрик.

Хозяин с ног до головы осмотрел рослого варвара. Со свистом вдохнул воздух.

– Ты с севера? – спросил он.

– Да.

Альфрик распахнул дверь и вошел в бар. Темный, грязный, с низким потолком; несколько дымных факелов освещают людей с жесткими лицами, сидящих за столами и пьющих желтое вино юга. Все вооружены, все насторожены – это место явно логово воров и убийц.

Альфрик пожал широкими плечами. Он часто бывал в подобных местах.

– Сколько возьмешь? – спросил он.

– Хм… – Хозяин нервно облизал губы. – Два кристерса за ужин сейчас и завтрак утром, один сольдар за помещение и девушку.

Цена такая низкая, что у Альфрика глаза сузились и уши дернулись вперед в инстинктивном жесте подозрительности. Южане обычно запрашивают в несколько раз больше, чем надеются получить, но сам он никогда так не снижал цену.

– Договорились, – сказал он наконец. – Но если еда плохая. а постель вшивая и женщина больная, я брошу тебя в твой собственный котел и нарежу завтрак из твоих ребер.