Елеша долго вещала, какое у Куницына узкое и однобокое понимание, и что Гоголь хотел показать, и почему не всем доступно, что он показал, и как нужно учиться, чтобы всё-таки стало доступно.

А когда, наконец, прозвенел звонок и семибэшники радостно повскакивали из-за парт, Елеша со всей дури хлопнула журналом о стол.

– Всем сидеть! Седьмой «б», вас никто не отпускал. Сейчас у нас будет экстраординарное классное собрание! Экстраординарное! – нажала она голосом на звучное слово. – Ну-ка, все сели и быстро успокоились!

Успокоились, но не быстро. «У меня тренировка!» – верещал Мураш. «У меня музыкальная школа!» – ныла Юлька Белецкая, «У меня живот болит!» – наудачу пытался отмазаться Стасик Лагутин. Но всё оказалось бесполезно – Елеша заперла дверь на ключ и оглядела класс взором удава, который размышляет, в каком порядке жрать оцепеневших кроликов. Сане тоже сделалось жутковато, хотя никакой особой вины он за собой не чувствовал.

– Сегодня на уроке истории случилось чрезвычайное происшествие. ЧП! – Елеша нажимала на каждое слово, точно вдавливала пальцем канцелярские кнопки. – Был сорван урок, была доведена до истерики ваша же одноклассница, Лягушкина Елизавета, о чём Тамара Григорьевна и написала официальную докладную на имя директора. Это гнусный, свинский поступок, абсолютно недопустимый в стенах нашей гимназии. Этим поступком наш класс подорвал её престиж! И я вам гарантирую, что по докладной записке будет серьёзное разбирательство. Тамара Григорьевна на ближайшем педсовете поставит вопрос о расформировании нашего класса. Наиболее сильных учеников предполагается слить с «а»-классом, нескольких учеников послабее, но с отличным поведением, перевести в «в»-класс, а остальных отчислить. И мне её предложение пока представляется разумным. Потому что вы ведёте себя не как люди, а как зверёныши, вас нельзя держать вместе.

– Елена Ивановна, а можно выйти? – воспользовавшись крошечной паузой, тут же затряс рукой Петька Репейников. – Мне в туалет надо! Ну правда, надо!

– В туалет пойдёшь, когда мы закончим! – отрезала Елеша. – Знаю я вас, сперва одному туда понадобилось, потом второму, третьему. Перетерпишь! Так вот, я продолжаю. Сегодняшнее ЧП – это последняя капля, переполнившая чашу. В классе давно уже происходит неладное. Вот почему, почему вы все травите Лизу Лягушкину?

Только тут Саня сообразил, что справа от него пусто. Неприятная соседка куда-то делась, и на литературе её вроде не было. И на алгебре… Наверное, как с истории выскочила, так и всё, с концами.

– Лизе пришлось оказывать медицинскую помощь! – точно услышав его мысли, увесисто произнесла классная. – Вы её довели до истерики и обморока! Ну что, что она вам сделала? Лиза – добрая, отзывчивая девочка, практически отличница, участвует в работе школьной газеты, и более того – защищает честь нашей гимназии на разных конкурсах детского литературного творчества! Не то что некоторые, не умеющие склонять существительные по падежам!

– Елена Ивановна! – потянула руку Даша Снегирёва, – можно сказать?

– Ну, говори, говори, – прищурилась Елеша.

– Да никто её не травит, Лягушкину! – совершенно ангельским голосом зачастила Даша. – Её хоть раз кто-нибудь пальцем тронул? Просто она малость психованная и ей всегда кажется, будто все только и думают, как её прищемить. А никому это не нужно, её обижать. Нормально все к ней относятся! А обмороки у неё потому что переходный возраст! У меня, между прочим, тоже обмороки бывают, но я же ни на кого не бегаю жаловаться! А насчёт того, что было на истории, так это просто у кого-то на улице мобильник… окна же открыты, всё же слышно! Ну вот получилось такое совпадение, а нас-то ругать зачем?