И вот я отбегаю в сторону, заворачиваю за угол, а там такой небольшой уютный закуток, шириной так метров в десять. И с одной стороны забор двухметровый и каменный, а с другой вот это здание цеха. И в конце тоже каменный забор. И всё тут чистенько, аккуратно разложено. Ну…, никак у нас у русских. И никого и даже места для манёвра или засады нет. Всё насквозь просматривается. Но самое главное из-под стены цеха выходит облицованная булыжником неглубокая канава, пересекает закуток и ныряет под забор, а там… до густых кустов метров тридцать.

Вот тут я прямо сразу врубился – если наши кого-то там шуганут, то именно здесь те и полезут, чтобы смыться. Встал плотно спиной у стены цеха, ноги широко расставил по краям канавы, винтовку со штыком приготовил и замер. А погода, ну прямо летняя – тепло, солнце, ветерочек такой лёгенький вдоль земли тянет. Вообще изумительная погода, когда нужно думать о чём-то приятном и хорошем.

Чуть расслабился и только подумал, что для нашего отделения всё также хорошо и закончится – как началась жуткая стрельба с той стороны здания. Блин!!! Я даже дёрнулся в ту сторону, чтобы бежать на помощь своим, но сразу вспомнил приказ сержанта – Держать эту сторону и валить всех, кто не сдаётся. А там ведь мочилово нехило идёт. Стою, жду, а самого прямо распирает, чтобы бежать туда, потому что дело уже до гранат дошло. Но стою. Сержант ведь надеется, что я тут их буду встречать. И точно. Минут через пять боя, слышу в канаве под стеной сильно зашуршало и послышался тихий немецкий говор. Лезет кто-то. Сначала показались руки, автомат в левой руке, потом показалась голова, плечи. И вижу, что лезет молодой парень. Белокурые и потные волосы на голове, крепенький такой весь из себя. Поднимаю винтовку, чтобы его штыком запороть и тем самым не дать остальным вылезти и смыться. А тот уже наполовину вылез из-под стены и видать что-то почувствовал и мгновенно… Я даже глазом не успел моргнуть, как он перевернулся на спину и увидел меня, винтовку со штыком, уже занесённую над ним… И надо бы колоть его…, а я застыл. Как щёлкнуло у меня в голове. Прошло двадцать лет, а до сих пор помню всё, до мельчайших деталей вот тот момент. Как на фотографию смотрю. Немецкий парень, лет двадцать-двадцать один, китель у него на груди расстёгнут и видно майку мокрую от пота, грязное лицо и глаза. Совершенно не испуганные, даже не удивлённые от внезапного обнаружения здесь русского солдата, а сосредоточенные и мысль в них прямо стоит: – Надо успеть опередить русского…, – и рука, так медленно начинает шевелиться у него, поудобнее перехватывая автомат.

А я стою над ним, занёс для удара винтовку и как под гипнозом, смотрю на его волосы. Часть волос прилипла к потному лбу, а те что повыше… С ними лёгкий ветерочек играет, колыхает так ласково – туда…, сюда… А тут чуть сильнее дунул и прядка волос падает тому на глаз и он чисто машинально, уголком губ резко дунул и волосы обратно на лоб ему упали. И как-то это так непосредственно получилось, совсем по-детски, что я взял и улыбнулся ему и он мне тоже улыбнулся, по-хорошему и открыто. Мы на какое-то мгновение забыли про войну и что мы друг для друга враги.

Не знаю, чем для него всё это закончилось, если он был один. Наверно, сдался. А тут его с той стороны стены затеребили за ноги, типа – Чего ты там остановился? Давай быстрей…

И он очнулся быстрее чем я, резко поднял автомат, даже успел дать короткую очередь, но я его опередил. Ему не хватило какой-то полсекунды и я ударил штыком прямо в сердце.