«…Этот зимний метельный день запомнился мне на всю жизнь. Вот тогда-то лестница, вернее один ее порожек, обыкновенный выщербленный деревянный порог с прибитой по краю планкой, чтобы не соскальзывали ноги, стал для меня символической ступенью в новую неизведанную жизнь… Скользко. Впереди меня кто-то поскользнулся, чертыхнулся, и тут же я чувствую, как моя нога поехала куда-то вбок. Я судорожно хватаюсь за перила. И вдруг мягкий толчок внутри, нежный такой, не слабый, но странно медленный почему-то… Уроки, звонки, тетради – все в мире исчезло для меня. Были я и он, этот неведомый кто-то во мне. И тревога, острая, необыкновенная, не за себя – за него. Подумать только: оступись я – и могла бы оборваться или изуродоваться целая человеческая жизнь. И от меня, только от меня это зависело! Я впервые и навсегда почувствовала себя принадлежащей ни себе, а ей, этой будущей, неизвестной мне жизни, так неизбежно, неотвратимо зависящей от меня. Я не могла тогда понять, что вместе с первым толчком моего ребенка во мне родилась мать и что эта забота не оступиться (в прямом и переносном смысле) теперь у меня будет на всю жизнь». (Из воспоминаний Л.A. Никитиной[3].)
Беременность – это не только рождение ребенка, но и рождение новой семьи и каждого ее члена в отдельности: рождение матери, рождение отца, для других детей – рождение как братьев и сестер, а для старшего поколения – как бабушек и дедушек. Это – кризис личности каждого члена семьи и семьи в целом.
Традиционно считается, что в беременности активная роль принадлежит только самой женщине. Это не так – большие требования предъявляются и к будущему отцу. Он находится в довольно сложном положении. С его телом, в отличие от тела жены, ничего не происходит. Физически он в беременности не участвует, но психологическая роль мужа огромна.
Мама – это мир, вселенная для ребенка. И от того, как вселенная сама себя ощущает в еще большей вселенной, окружающей ее, зависит то чувство прочности и доверия к миру, которое сформируется у ребенка. А папа – это как раз то, что окружает теперь маму, оберегает ее и ребенка от ненужных в этот период их жизни внешних помех. Готовность мужчины встать на эту позицию свидетельствует об истинной зрелости его как родителя. Мужчине предстоит принять свою новую, теперь не главную, роль в семье; научиться создавать условия не только для того, чтобы любили его самого, но и для того чтобы его любимая женщина любила другого – своего ребенка. Для нее ребенок уже свой, уже живет в ней и дает о себе знать. Для мужчины ребенок станет настоящим только после рождения. Именно такая позиция мужчины обеспечивает беременной женщине уверенность в стабильности, поддержке, помощи и, конечно, любви к ней и будущему ребенку.
Житейская и научная психология показывают, что искривленная мотивация рождения ребенка: надежда на решение внутрисемейных проблем (например, удержание мужчины в семье), восполнение эмоционального дефицита у супругов и т. д. задают проблемные родительские позиции.
Позиция отца в своем становлении по времени несколько отстает от материнской; наибольшее значение здесь имеет отношение к жене – любовь, уважение, нежность, разделенность чувств. Соучастие в эмоциональном «вынашивании» ребенка, присутствие при его рождении, созерцание ребенка в первые минуты после появления на свет способствуют укреплению семьи.
Первый год совместной жизни родителей с ребенком – определяющий. Именно в этот период закладывается характер будущих детско-родительских отношений – станет ли родитель для ребенка близким человеком, с которым захочется разделить радости и печали, вызывающим любовь и уважение. Первый год жизни ребенка – определяющий в становлении многих его индивидуальных особенностей. Ребенок может вырасти общительным или замкнутым; оптимистичным или ожидающим от жизни одних неприятностей; пытливым, заинтересованным или пассивным, избегающим нового, неизведанного.