Если бы я оказалась на её месте, и подруга Миши застала нас врасплох, то уж не стала бы задавать такого глупого вопроса. Тем более голос у меня не гундосит. Конечно, я бы страшно смутилась и, возможно, извинилась. Но эта вертихвостка явно не собиралась. Воспитание у неё хромало на обе ноги.

– Правда? – саркастично ответила я. – Ты серьёзно так думаешь? А ничего, что Миша мой парень? Ну, или бы им до этого момента?

После этого я гордо встряхнула головой.

– Ты увела у меня парня и развлекаешься с ним в гардеробной! Если серьёзно думаешь, что я не против такого, то... тебе надо сделать трепанацию черепа! – гордо заявила и вышла вон.

Другая на моём месте, вероятно, закатила бы страшный скандал. Но, во-первых, мне очень не хотелось портить людям праздничное настроение. Они на свадьбу пришли, а не слушать мою истерику. Во-вторых, вообще не умею конфликтовать. Мне от этого становится физически плохо. Знаю, давно пора отрастить когти и клыки, чтобы давать сдачи. Возможно, когда-нибудь это и сумею, но теперь…

«Да и что такое 26 дней? – успокаивала я себя, стоя на улице в ожидании молодожёнов. – Слава Богу, что мы не поженились, и у нас не двое детей. Было бы гораздо обиднее».

Вскоре Миша подошёл ко мне и начал мямлить что-то про «спонтанное желание», «ошибку» и прочее. Я сказала ему спокойно, что уберу его имя из подарка. Знаю, в этом есть смысл, тем более что сама купила этот глупый подарок, но в такой ситуации очень трудно придумать что-то остроумное.

Я бы с удовольствием сделала пару язвительных замечаний о его сексуальном мастерстве или размере прибора. Но поскольку ничего не знаю ни о первом, ни о втором (а может, это причина такого его поведения?), мне ничего другого не оставалось, как снова удалиться с независимым видом. Изобразила на лице улыбку, села в машину, на которой сюда приехала (полагаю она ждала меня, потому что остальные участники свадебного торжества уже были внутри), и кортеж, оглашая окрестности клаксонами, помчался по городу.

Как только машина завелась, я повернулась к Марине Сергеевне – мачехе той девицы, которую застукала с Мишей в гардеробной. Не знаю, как зовут ту развратницу. То ли Даша, то ли Глаша, чёрт её разберёт. Марина Сергеевна расположилась на заднем сиденье напротив меня, положив руку на свой огромный живот.

Ей в жизни очень повезло: спустя 18 лет после рождения первого ребёнка она готовилась произвести на свет второго и теперь находилась на восьмом месяце беременности. А ведь ей уже почти 40! Хотя дамочка, надо признать в самом соку. В семье невесты о ней слухи ходят один другого интереснее. Главный – Марина Сергеевна та ещё хищница. Чтобы заполучить своё, разрушила не один брак. Замужем была раз шесть или семь, и после всякого оттяпывала что-нибудь у бывшего муженька. То машину, то колье с бриллиантами. Теперь увела из семьи солидного бизнесмена с тремя детьми и двумя внуками, да быстренько от него залетела.

Вы поняли, что у меня были не самые лучшие дни? Видеть, как довольная Марина Сергеевна развалилась на сиденье машины, положив руку на свой огромный беременный живот, – это просто выводило меня из себя. Я живо вспомнила, как она смеялась надо мной раньше. Обычно не бываю стервой, но, как уже сказала, день был неудачным.

– У вашей дочери…

– Её зовут Даша, – подсказывает Марина Сергеевна, продолжая улыбаться.

– Да, у неё были в школе уроки патриотического воспитания? – спрашиваю с невинным выражением лица, пока мы ехали по городу.

– А что? – выражение лица беременной меняется на слегка озадаченное.