Ви потянулась к ней, но сразу отдернула руку и даже подсунула ладони под себя, чтобы ненароком не прикоснуться к Айрис.

– Каждый из нас кто-то, – сказала она, думая, что эти слова звучат почти как строка из песни Нила Даймонда. – Не бывает, чтобы человек был никто.

Айрис неуверенно кивнула, а Ви задумалась о всех тех вещах, которых не помнила она сама. Какое лицо было у ее матери? Каким был голос отца? Какого цвета у них были глаза? Она не помнила даже, где они жили! В маленьком загородном коттедже с голубыми стенами – говорила бабушка, но Ви не помнила коттеджа.

– Можно спросить у бабушки, – подал голос Эрик. – Уж она-то знает, кто ты такая. Должна знать.

Ви покачала головой.

– Нет. Бабушка ни за что не скажет. Ты сам знаешь – она никогда не называет своих пациентов даже по имени, не говоря уже об остальном.

– Но неужели мы ничего не можем сделать? – огорчился Эрик.

Ви посмотрела на Айрис.

– Мы тебе поможем, – решительно сказала она. – Мы выясним, кто ты такая и откуда взялась.

– А как? – Эрик вытаращил на сестру глаза.

– Пока не знаю точно, но… Ведь бабушка привела Айрис к нам из Приюта, верно? А значит, там должны остаться какие-то документы, история болезни… Что-то должно быть!

Айрис прикусила губу.

– Я не знаю…

– Ты и не можешь знать, – успокоила ее Ви. – Но твоя история болезни где-то должна быть! Если бабушка тебя лечила, она непременно вела какие-то записи, а там может быть сказано, откуда ты попала в Приют, как твоя фамилия и что с тобой случилось