– Добро пожаловать! – снова воскликнул он, на этот раз громче. Эти слова перекрыли гам на причале. Люди приостановили свои утренние занятия, чтобы взглянуть на них. – Добро пожаловать! Должно быть, вы шпионы Серессы на этот год!

– О, Джад, – повторил еле слышно капитан. – О, Марин, пожалуйста!

Лекарь резко остановился, и его жена тоже, по необходимости. Остановились и слуги с тележкой. Они стояли так в десяти шагах от них. Перо охватило слабое, но неоспоримо дурное предчувствие. Это стало неожиданностью. Он снова посмотрел на судовладельца. Улыбка Марина Дживо казалась простодушной, в ней не было и намека ни на что другое, кроме удовольствия, несмотря на его слова.

На лице капитана появилось страдальческое выражение.

Доктор – его звали Мьюччи, вспомнил Перо – высвободил свою руку из руки жены и шагнул вперед один. Он не улыбался.

– Предстоит ли мне выслушивать дальнейшие оскорбления, если поднимусь на ваш корабль, синьор?

Улыбка Дживо не дрогнула.

– К вашему сведению, мы, в Дубраве, говорим «господар», а не синьор. Или «госпар», это сойдет для торговцев и им подобных.

Лекарь остался серьезным, но Перо ощущал его гнев.

– Мы не в Дубраве. У вас нецивилизованный город, или вы один такой?

– О, помилуйте. Вы оскорблены, доктор?

– Да, – хладнокровно ответил Мьюччи.

Это произвело на Перо впечатление. Он понятия не имел, как бы сам справился в такой ситуации.

– Дубрава просила лекаря, – прибавил доктор. – Я согласился исполнить просьбу. Ваши слова предполагают нечто совсем иное. Если мне не рады, то у меня нет ни малейшего желания навязываться вам, или вторгаться, как и провести два года с моей женой в городе, где нам не рады. Прошу вас, дайте мне совет. Вы – синьор Дживо, не так ли?

– Именно так, – улыбка исчезла. Марин Дживо стал таким же серьезным, как и лекарь. – Какого совета вы у меня просите, доктор?

– Якопо! Я уверена, что господар Дживо шутит, не более того, – женщина подошла, оставив свою служанку и зонтик от солнца сзади. – Шутки бывают такими разными в разных городах. Разве я не права? – она улыбалась, единственная из всех.

Несколько мгновений нерешительности. Затем Дживо ответил:

– И у разных людей, синьора Мьюччи. Вас будут называть «господарко», что означает «моя госпожа», когда мы доберемся до нашей республики. И вы абсолютно правы. Я вижу, вы женщина наблюдательная. Моих друзей часто раздражают мои шутки, я один из таких шутников.

– Я это вижу, – синьора Мьюччи кивнула в сторону капитана, на лице которого отражалось отчаяние. – Если ваш капитан также один из ваших друзей.

– Вероятно, в данный момент он так не считает, – со смехом произнес Марин Дживо. – Бросьте, доктор. Я слишком много шучу, и не всегда умно. Добро пожаловать на борт, и я обещаю, что вы останетесь довольны приемом в Дубраве.

– Могу я оставить за собой право это решать? – осведомился лекарь. Его хорошенькая жена снова взяла его под руку, увидел Перо. Он вдруг осознал, что ему все это нравится, несмотря на неутихающую головную боль.

– У нас всегда есть это право, – ответил Марин Дживо.

Мьюччи кивнул.

– Я также не сомневаюсь, что вы и ваш капитан внимательно наблюдали за Серессой, когда вели здесь торговлю, и все прошлые разы тоже. И что вы поделитесь своими мыслями друг с другом и с Советом Правителя, когда вернетесь в Дубраву. Вы будете утверждать, что это не так?

Перо увидел, что Марин Дживо может выглядеть не только легкомысленным, но и грозным. У людей высокого роста при этом есть преимущество. Купец спросил:

– Вы хотите сказать, что серессцы в Дубраве не могут не заниматься тем же?