По сути, и не было у них настоящей семьи – такой, какая была у рыжеволосой Эль. И Селию вдруг пронзила острая зависть: как бы она хотела оказаться на месте той, другой девочки! Играть со старшим братом, беззаботно гулять, взявшись за руки с мамой и папой…

Сетуя на несправедливость жизни, Селия добрела до середины цветущего луга и наткнулась на синюю накидку, забытую другой, красивой и счастливой, девочкой. Что делать – бежать за ней? Вряд ли догонит… Селия подняла с травы необычный наряд из мягкой, лёгкой ткани и накинула себе на плечи, примеряя: полы накидки сходились, закрывая её почти до пят, хотя рыжеволосая была гораздо ниже ростом. Подобные накидки Селия видела разве что в иллюстрациях к детским сказкам или в исторических фильмах. Осталось накинуть на голову капюшон с оборками, и она вконец почувствовала себя сказочной принцессой. Принцесса прекрасной неведомой страны – разве не чудесно звучит?! И Селия закружилась среди цветов, поддавшись неведомым ей доселе ощущениям…

– Здравствуй! – тихий голос, почти шёпот, раздался у неё за спиной.

Девочка испуганно обернулась. Возле огромного тёмного валуна, откуда она только что пришла, стояли двое. Двое очень странных мужчин. Больше всего они походили на эльфов из «Властелина Колец» – прямые волосы ниже плеч, одежда сказочных воителей; правда, никакого оружия у них в руках не было. Один был молодой, другой старый, совсем седой. Старый смотрел сурово, молодой улыбался. Видимо, это он её звал.

– Ты – принцесса неведомой страны? – снова раздался тихий голос.

Молодой продолжал улыбаться, Селии даже показалось, что он вовсе не размыкал губ. Конечно же, показалось, или просто солнце слепило, отражаясь от гладкой поверхности скал…

– Ты – принцесса неведомой страны? – в третий раз прозвучал шуршащий голос, теперь уже настойчиво.

И Селия заворожённо кивнула. Почему, зачем – она и сама не знала.

– Прекрасно! – прошелестел голос. Девочка так и не поняла, кто из двоих говорил – теперь улыбался и старый. – Хочешь увидеть свою страну?

Миг – и оба незнакомца оказались рядом, хотя только что их отделяла от Селии почти половина луга. Не осознавая, что делает, девочка протянула к ним руки. Молодой крепко сжал её левую ладошку, старый – правую, зелёный цветочный ковёр закрутился, поплыл под ногами – и всё исчезло!

Когда со стороны большого валуна раздался отчаянный крик Тобиаса, на лугу уже не было никого, только ветер колыхал цветущие травы.

Косые лучи солнца сочились сквозь сумрачный ельник и стелились поперёк тропы золотистой «зеброй». Небось, уже не меньше пяти пополудни. За неполный год жизни в деревне Аглая отвыкла носить часы, а брать с собой мобильный не имело смысла: в лесу не было связи. На хуторе, правда, наконец установили спутниковую антенну. Збишек хвастался, что будет смотреть чемпионат мира по футболу jak wszyscy normalni ludzie, на что Ханна, помнится, бойко ответила, вытирая натруженные руки об вышитое льняное полотенце: «Посмотришь, kochanie, как же – если после сенокоса на телевизор силёнок хватит…»

Аглая опустила корзину на землю и левой рукой помассировала правое предплечье. Вроде ноша не такая уж тяжёлая – всего-то банка сливок, кружок сыра да литровая бутыль с родниковой водой – а на втором километре стала руку оттягивать. Ничего, зато накрутит Климу полморозилки мороженого: и клубничного, и ванильного! Молоко и яйца она брала в посёлке, но таких сливок, как на хуторе, ни у кого в округе больше не было: сладкие, густые, они взбивались в два счёта. Может, Бонифация приучить носить корзинку? Сенбернаров ведь для того и вывели, чтобы тяжести по горным тропам таскать, какая разница, в Альпах или в Татрах? А у неё пёс лодырь каких поискать, целыми днями только и делает, что на крыльце дрыхнет; раньше хоть за бабочками в саду гонялся да на соседских кошек гавкал, а теперь вырос, не к лицу, видите ли, щенячьи радости…