Мама родилась в 1903 году в Нижнем Новгороде, в семье служащего Коновалова Н. А., сына купца второй гильдии города Мурома. Бабушка, мамина мама, Зворыкина Л. А. – дочь купца первой гильдии, оттуда же. Дед Николай карьеру начал делать в Нижнем, был управляющим фирмой «Износков и Зукау», известной тем, что она построила первый в России мартен на Сормовском заводе. В семье мамы было шесть детей, четыре – девчонки. Старшие окончили гимназии, университеты, младшим революция не позволила, мама после гимназии вынуждена была поехать в Москву учиться на стенографистку.

Когда мама с отцом появилась в Нижнем, на первом этаже, который снимал дед, была коммуналка из четырёх семей – старшие сёстры мамы уже обзавелись мужьями и детьми. Молодой семье досталась самая маленькая комната, а когда один за другим начали появляться дети, от кухни отрезали еще комнату величиной в одно окошко. Было тесно, приходилось спать по двое, но, несмотря на тесноту и отсутствие современных удобств, наша родственная коммуналка была чудом – до сих пор улицу Славянскую, где мы жили (до Первой мировой она называлась Немецкой, потом ее переименовали), вспоминаю с восторгом.

Семья деда жила на первом этаже. Двор из четырёх двухэтажных деревянных домов с флигелем, зелёный, с садом, появился в начале века, после того как уже построенные дома перевезли из Канавино, с места Первой Российской промышленной выставки. Территорию двора окружали сараи – капитальные, бревенчатые, двухэтажные, с сеновалами.

Павел пошел в первый класс (1944 г.)

В нашем сарае отец устроил душ: повесил оцинкованный бак вёдер на шесть – восемь, с клапаном, с лейкой, размером с большое ведро. Летом, по утрам, отец заливал бак водой из колонки во дворе. Вечером, после работы, намыливал нас, загонял всех под лейку, залезал сам и дергал верёвку, открывая клапан.

Вода, согревшаяся за день, выливалась быстро, поэтому время терять было нельзя – нужно было успеть смыть всю дневную грязь.

В нашем доме жили:

– дед Николай Александрович с женой (умер в 1947 году в возрасте 78 лет, работал до самой смерти);

– тётя Настя (1897 г. р.), старшая сестра мамы, с сыном Ромкой (родился в 40-м, мы таскали его каждое утро в ясли на Студёную, в начале 42 года заболел чем-то детстким, умер в инфекционной больнице с голоду, хотя мать работала и сдавала кровь, чтобы его прокормить);

– семья дяди Коли, брата матери: тётя Тоня, сын Шурка (1925 г. р.), дочка Наталья (1928 г. р.), младший сын Кирилл (1936 г. р.);

– семья тёти Мани, маминой средней сестры (1899 г. р.), и дяди Гени, их дочери Аня (1926 г. р.), Таня (1927 г. р.), сын Генка (1931 г. р.);

– наша семья: мама, папа, и мы – пятеро братьев. Наша единственная сестрёнка умерла почти сразу после рождения.

Довоенное время было тяжелым, помню, как старшие по ночам занимали очередь за хлебом «в низке» на Студёной, а в 51-м магазине на углу Полевой (сейчас это улица Горького) – за всем остальным…

Мы с Колькой младшие, по воскресеньям убегали от нашего довольно скудного завтрака, чтобы ходить по коридору в надежде, что нас угостит кто-нибудь из родственников-соседей. Отец страшно злился на нас за попрошайничество, сажал в наказание на стул лицом к печке.

Война началась в воскресенье, мы всей семьёй были в гостях у дяди Вити, смотрели в окошко, как во дворе ребята кувыркались на лужайке и кричали: «Внимание-внимание, на нас идёт Германия, а нам то нипочём, из пушки – кирпичом!»

И тут началось: исчезли мужики во дворе – ушли на фронт, остались только отец и дядя Геня (муж тёти Мани, средней сестры мамы).