Голова была тяжёлой. Мысли не хотели вставать строем, копошились, переливаясь, будто тяжёлое липкое масло. С ним уже один раз такое было…

Мамка катала по столу тесто. Тятя заходил и выходил, непривычно тихо притворяя за собой дверь. Сестрёнка сидела рядом с Саней, привалившись с боку, и только вздрагивала, уже отплакавшись.

Саня разминулся с женой, которая пять дней назад отправилась на лесной рубеж проведать старшего брата и мужа заодно. А кота ни раньше, ни позже отпустили домой на побывку.

Только что завершилась страшная по своему напряжению ловля. В одном месте сразу прорвались молоденький, глупый и добрый эрх и пара двуногих ящериц, ростом поменьше, но страшно свирепых и прожорливых. Эрх размахивал хоботом, вставал на задние ноги, но удержаться на них не мог, падал, проседая головой до земли. Голодные ящеры кидались, норовя ухватить его за мягкие заушные складки. Другого уязвимого места у великана не было. Даже задницу прикрывал щиток из костяной брони. Вымя у самок пряталось среди твёрдых костяных чешуек.

Эрху, маленькое неразвитое вымя не сразу разглядели, было жаль. Из-за правого уха уже текло, пятная кусты и траву. Но и подступиться, да просто отогнать двуногих говнюков никто пока не решался. Те шли нахраписто, цепляя когтями корни и выворачивая маленькие деревца. В стороны метались толстые шипастые хвосты. Брат Лильки, Яген, изловчился и кинул копьё. Оно ткнулось хищнику в челюсть, но не убило, а застряло. Одной лапой зверь пытался дотянуться до болезненной помехи, другой норовил ухватить Эрху за лопушастое ухо; подпрыгивал, щёлкал челюстями.

Саня метался у самострелов. Недавно один умелец сообразил, как изготовить большие метательные машины. Деревянные части скрепили железными шкантами, отковали и привезли несколько коротких дротов. Только станины ещё не успели подвести. Умелец предложил поставить самострел на вертящуюся площадку. Место для машин определили между двух скалистых выступов. Никто не знал, почему жители Дебрей валили именно в эту щель. Но им тут готовился надёжный заплот. Если раньше люди обходились только ловчими ямами, да рукопашным боем, на будущее предполагалось закрыть весь участок самострелами. Знай, наворачивай пружину на ворот, целься и дави хитрую спусковую педаль.

Но то в будущем!

Это самое будущее не только для молодой глупенькой эрхи, но и для людей сделалось вдруг туманным и совсем не обязательным. Одна ящерица ещё трепала эрху за жёсткое ухо, стараясь пригнуть к земле и дотянуться до мягкого. Вторая, развернувшись, побежала на защитников рубежа. А бегала он, как оказалось, очень и очень быстро. Двое не убереглись. Остальные кинулись врассыпную. Санька ужаснулся. Ящерица была и всего-то на голову выше самого высокого человека, но хлебальник – мамкина прялка – влезет. Самострел лежал на боку, как раз приготовили устанавливать. Санька схватился за дрот – тяжёл, и коротковат – ни метнуть, ни в ближнем бою отмахаться.

Пока кот метался, кто-то из защитников рубежа удачно кинул копьё, оно застряло у зверя в ноге. И началось! Заревев не хуже эрхи, ящерица пошла широким кругом, заметая по пути хвостом. Ещё один человек попал под удар. Ящерица его тут же словила короткими передними лапами и потащила в пасть. Санька этого мужика знал и, увидев, как его сначала разорвало, а потом и вовсе разжевало, сам взвыл в голос. Под ногами валялись бесполезные тяжёлые копья, коленчато изгибалась издевательски аккуратная самострельная машина.

Чем её поднял Саня? Не иначе единой ненавистью к прожорливой безмозглой твари, которая ещё немного и до него дорвётся, потому что остальные защитники убрались за линию ловчих ям. Её потом, конечно, загонят на колья. Только коту и раненной, орущей дурным голосом эрхе оно будет безразлично.