– Ты странно выглядишь, – сказала она. – И еще…как это по-русски…болезненно.

– Да, ты права, – ответил Алексей. – Я не ел уже трое суток.

– Хм, где же ты был все это время?

– Если я расскажу, ты все равно не поверишь.

В глазах Софи мелькнула укоризна.

– Ты считаешь меня ребенком?

– Нет. Просто есть вещи, которые…

– Хорошо, – перебила его девочка. Было видно, что она уже приняла какое-то решение, и теперь не отступит от него ни на шаг. – Сейчас мы пойдем в поселок. Я обещаю покормить тебя.

– Ты живешь в том поселке, который я видел с холма?

– Да, я приехала погостить у бабушки. Но ты не дослушал. Я хотела сказать, что когда ты покушаешь, – тогда расскажешь мне свою историю.

– Хорошо, – согласился Алексей. – А это не опасно – идти в поселок сейчас, когда еще так светло? Может быть, стóит дождаться сумерек?

– Но ты ведь голоден. Мы пойдем низиной – это дольше, зато безопаснее. Нас не увидят с берега.

– А если десантники разбрелись по всей округе?

Девочка пожала плечами.

– Вот видишь, – сказал Алексей, – ты в себе не уверена. Да и мне совсем не хочется еще раз подвергать тебя опасности.

– Нет, я решила, и мы пойдем! – сказала Софи.

И Алексей понял, что должен подчиниться.

Они встали в полный рост. Софи грациозно отряхнула с платья налипшие травинки. Еще раз посмотрела на своего спасителя – с головы до ног. Покачала головой.

– Алекс, только ты обещай мне, что сдержишь слово.

– Какое?

– Ты только что обещал рассказать мне свою историю.

– Да, расскажу, – ответил Алексей и почувствовал, как поплыла, закружилась его голова.

– Господи, ты совсем не можешь идти! – воскликнула девочка.

– Главное – это знать, куда, – ответил он. – А силы найдутся.

– Сюда, – Софи толкнула дощатую калитку на перекошенных петлях.

Сзади слышались далёкие голоса. Десантники, выполнив оперативно-тактическую задачу, возвращались на побережье, просачиваясь через поселок Виллервиль. Улицы были пустынны, только во дворах кое-где лаяли собаки. Местные жители, за несколько лет привыкшие к подобным маневрам, уже не боялись их, но и справедливо предпочитали в такие часы отсиживаться по домам.

Продравшись сквозь гирлянды развешанного белья, Софи свернула за угол, увлекая Алексея за собой. Тут девочка прижала его к грубо оштукатуренной стене.

– Тише, они совсем неподалеку, – шепнула она. С необычайной ясностью Алексей увидел на её таком близком виске голубую пульсирующую жилку, и девочка вновь показалась ему двойником Алёнки. Он судорожно сглотнул.

За калиткой протопали сапоги, раздалось несколько слов на английском и свободный, раскатистый смех. В памяти всплыло мерзкое слово «зондеркоманда». Нет, стоп. Это из другой жизни. Впрочем, все, что теперь ни вспомнится, – из другой жизни.

Скрипнув зубами, Алексей уткнулся лбом в шершавую стену. Плохо, очень плохо. И безнадёжно. И что самое страшное – он бессилен против всего этого. Что происходит в этом мире? Кто есть кто – как разобраться? Может, вообще не стóило приходить сюда, поддавшись призрачной надежде на спасение? Кому он нужен здесь – этой девочке, этому миру, самому себе?

Топот удалялся. Девочка опять потащила его – через небольшой дворик, мимо сарайчика, возле которого сиротливо лежал велосипед с вывернутым на сто восемьдесят градусов передним колесом. Через десяток шагов они подошли к порогу.

– Здесь три ступеньки, осторожнее, – вполголоса сказала девочка, пропуская его вперёд.

Алексей почему-то пригнулся, будто собирался не подниматься к входной двери, а спускаться в какой-нибудь грот. Девочка держалась за его локоть, не отпуская от себя. Они поднялись на порог, и Софи, отпустив руку Алексея, толкнула перед собой дверь.