– А кто ее адвокат?

– Какая-то Паолова.

Синегоровы про себя отметили, что Шишманова обратилась к одному из сильнейших адвокатов Москвы по семейным делам.

Виктор продолжил спрашивать:

– А с детьми что?

– Это самое главное. Сыновья должны остаться со мной.

– А ваша жена настаивает, чтобы дети остались с нею?

– Да.

– Ну, мы должны предупредить, что суд скорее всего оставит детей с мамой.

– Сыновья должны остались со мной.

– Вы настаиваете именно на проживании сыновей с вами? Не на определении порядка общения вас с ними?

– Нет. Сыновья должны жить со мной.

Голос Шишманова наполнялся металлом, как на сталелитейном прокате бежит красный раскаленный металл и тут же застывает. Виктор понял, что надо повести беседу с другой стороны.

– А почему ваша жена возражает против проживания детей с вами?

– Потому что она не согласна с тем, как я их воспитываю.

– А как вы их воспитываете? – заинтересовался Виктор.

– Правильно воспитываю. По-мужски.

– А можете сказать конкретнее? Нам нужно знать, чтобы понять, как отстаивать вашу позицию.

Шишманова удивило слово «позиция», поэтому Виктор, видя это, уточнил:

– Ваши интересы.

– В строгости воспитываю. Все делать с моего разрешения. За нарушения – наказание.

– Наказания – телесные? – в голосе Виктора тоже стало меньше доброжелательности и больше сухого металла.

– Да. Ремнем по заднице. Когда подрастут, буду за нарушения по-настоящему бить, в душу. Чтоб не нарушали.

Владимир явно не видел ничего запретного в таком воспитании (хотя своего Владислава он и не бил – впрочем, иногда хотелось всыпать ему, ну да ладно). А вот Виктора это сообщение Шишманова о его воспитательных мерах сильно напрягло, потому что Шишманову такие методы воспитания явно казались нормальными – ибо он добавил:

– Меня так мой отец воспитывал, и я вырос нормальным мужиком. И своих сыновей нормальными мужиками выращу.

Такой махровый консерватизм все сильнее напрягал Виктора:

– Но применение таких телесных наказаний судом будет воспринято неодобрительно.

– Это было в моей семье и будет в моей семье, – настойчиво сказал Шишманов, почти готовый стукнуть кулаком по столу.

– Если ваша жена заявит о таких методах, иск об определении места жительства детей с вами можно даже не заявлять – суд откажет и оставит детей с мамой, и даже порядок вашего общения с ними установит ограниченный.

– Мне нужно, чтобы сыновья остались со мной. Не допущу, чтобы они получали бабье воспитание.

Голос Шишманова звучал все жестче.

– Но телесные наказания неприемлемы! – Виктор тоже ожесточался.

Владимир, видя это, положил руку на руку младшего брата и проговорил примирительно:

– Виктор Всеволодович, ну, система воспитания такая. Давайте дослушаем Михаила Петровича и поймем, как мы можем помочь ему.

И, обращаясь к Шишманову, предложил:

– А с имуществом что?

– Есть две компании – «Видин» и «Тырново». «Видин» – это компания моего отца, я ее унаследовал. «Тырново» создавал я. «Видин» должна остаться мне. «Тырново» – тоже мне, но я выплачу жене компенсацию. Справедливую.

– Какие-то документы у вас есть с собой? – спросил Владимир.

– Да. Есть.

Шишманов передал пакет документов. Братья стали просматривать их. Виктор нашел постановление о привлечении к административной ответственности за побои в отношении сына. Его терпению наступил предел.

Владимир, увидев это, взял документ и прокомментировал, обращаясь к Шишманову:

– Это дело прошлое.

Шишманов, видя реакцию обоих братьев на этот документ, проговорил:

– Мне вас рекомендовали. Я хочу, чтобы мое дело вели вы. Но я хочу, чтобы мое дело только лично… вы вели, – сказал он, обращаясь к Владимиру. – Мне нужен адвокат, понимающий меня.