– Отлично, мой мальчик, – тихо проговорил старый егерь. Укрывая ладонью глаза от солнца, он пристально вглядывался в просвет меж кустами. – Ну-ка, сам посмотри туда, зрение у тебя помоложе будет, чем у меня. Это ветка торчит из травы или что?

– Нет, не ветка, – вгляделся мальчик. – Оно ведь двигается.

– Вот и мне показалось, но глазам не поверил. Не те они у меня уже стали, что прежде. – Якоб весь подобрался, как перед прыжком. – Эх, как бы к нему подойти? Лежит ведь на самой прогалине. Нам с тобой и укрыться негде.

– Отсюда никак, – отозвался мальчик. – Но если мы лесом с другой стороны к нему подкрадемся, то окажемся даже ближе, чем нужно для выстрела.

– Изрядно идти-то придется, – Якоба не слишком прельщал такой марш-бросок. – Но дело стоит того. И пойду я один, – принял решение он. – Это будет надежнее. А ты оставайся со Смокером.

И, осадив пса, который уже собрался составить ему компанию, командой: «Лежать!» – он бесшумно исчез за деревьями. Сколько мальчик ни вглядывался и ни вслушивался в тишину, он так и не смог определить, где находится его наставник, и понял, что он на месте, лишь в тот момент, когда крупный самец взвился на ноги из травы и немедленно был сражен выстрелом. Пуля Якоба не убила его, а лишь ранила, и теперь он несся прямо туда, где таились Эдвард с собакой.

– Лежать, – шепнул Смокеру мальчик и начал прицеливаться.

Олень приближался, однако, заметив охотника, резко взял в сторону. Эдвард успел в него выстрелить, но тоже не слишком удачно. Олень по-прежнему уходил. Эдвард, пустив пса ему вдогонку, дождался бежавшего через просеку в его сторону Якоба.

– Он очень серьезно ранен, – быстро проговорил запыхавшийся егерь. – Смокер его, конечно, теперь возьмет, но надо и нам поспешать.

Подхватив ружья, они кинулись следом за псом, и скоро до них донесся его заливистый лай. Оленя они нашли на коленях. Пес наскоками нападал на него, лишая последних сил.

– Эдвард, даже не вздумай к нему подходить в открытую. Удар рогами очень опасен, – быстро проговорил Якоб.

Пользуясь тем, что внимание раненого самца поглощает собака, он подобрался к нему сзади и точным ударом охотничьего ножа лишил напрасных мучений.

Уняв Смокера, да и собственное волнение, старый егерь смог наконец оценить по достоинству вторую добычу.

– Даже не знаю, какой из них лучше, Эдвард. На редкость сегодня удачная вышла охота. Вот только выстрел мой был неудачный, – с досадой добавил он. – Видишь, я попал ему в бок.

– А я в шею, – указал на второе отверстие в шкуре мальчик.

– Совсем не плохо, – похвалил его Якоб. – Ты сегодня, можно сказать, у нас главный охотник. Еще немного поднатореешь, и я смогу спокойно вешать на стену свое ружье. Ну, я остаюсь, а ты поспеши за Билли. Сегодня придется целых две ездки сделать. Хамфри как в воду глядел. Была бы у нас повозка, за один раз бы все в ней свезли. Ну, чего нет, того нет. Ладно, пока ты ходишь, успею туши освежевать.

С доставкой добычи домой они провозились до позднего вечера, а после еще устраивали ее на хранение, и когда наконец все было закончено, оба охотника не чувствовали под собой ног от усталости. Но это совсем не мешало Эдварду гордиться своей удачей. Впрочем, еще сильнее гордился им Якоб.

Три следующих дня он с утра отправлялся на нагруженном Билли в Лимингтон и пропадал там до вечера. Когда же все мясо наконец было продано, Якоб начал приглядывать повозку и в результате остановил выбор на крепко сработанной мастером, но небольшой, какая и требовалась для Билли, который, подобно другим лошадям из Нового леса, при всей выносливости и силе высоким ростом не отличался. Приобретя в довершение упряжь, Якоб запряг конька, чтобы тот его вез в повозке домой.