Не успел Серёжа обрадоваться (инженер не был ему не знаком, но нашивка говорила сама за себя), как тот продемонстрировал пластиковый конверт с эмблемой станции «Скьяпарелли» – старинный телескоп на фоне стилизованного диска планеты Марс, исчерченного линиями каналов – и, не тратя времени на объяснения, двинулся в сторону пассажирского шлюза. Багажную тележку инженер волок за собой – его, Серёжи, тележку! – и пришлось плыть за ним, хватаясь за протянутые вдоль коридора канаты, гадая на ходу, как оправдываться перед диспетчером за эту невольную задержку.

Но этого не потребовалось. Они миновали гибкий полупрозрачный рукав переходного коридора и оказались в тамбуре. Под потолком, на самом видном месте, имела место точно такая же эмблема, как та, что красовалась на комбинезоне инженера, – только выгравированная на металлическом диске.

Створка люка с музыкальным звуком втянулась в стену. В проёме возник мужчина в пилотском комбинезоне с кометой «Знака Звездопроходца» над правым нагрудным карманом.

– Добро пожаловать на борт, Сергей… Викторович?

– Владимирович. – машинально отозвался Серёжа. – Сергей Владимирович Лестев, пилот-стажёр, прибыл…

– Да-да, я в курсе. – мужчина принял у инженера конверт и, не заглядывая в него, сунул под мышку. – Спасибо, Роман, вы свободны… так я приветствую вас, Сергей Владимирович, на вверенном мне корабле. Мы ведь с вами уже встречались, не так ли?

«Да, это же Волынов! – сообразил Серёжа. – Капитан «Зари» в том легендарном рейсе, когда был найден гигантский «звёздный обруч» и погиб француз Шарль д’Иври. Удивительно только, что Волынов его запомнил…»

– Не так уж много нас было в этой экспедиции, чтобы кого-то забыть, – усмехнулся капитан, словно прочтя Серёжины мысли. – Рад, снова видеть вас на борту нашей «Зари». Вы, надеюсь, не забыли, что тут и где?

Серёжа помотал головой.

– Вот и славно. – он протянул магнитную карточку на блестящей цепочке. Карточка была украшена знакомой эмблемой. – Ваша каюта двенадцатая, располагайтесь, приводите себя в порядок. Воду можете не экономить, пока мы стоим у «Скьяпарелли», ограничения на потребление не действуют… впрочем, это вы и так знаете. Через час жду вас на мостике, обсудим вашу будущую стажировку…

И, прежде чем Серёжа успел ответить, повернулся и скрылся в проёме люка.

—…и, как выяснилось, рано я обрадовался, – вздохнул Серёжа. – Первое, что я увидел на мостике, – это карту западного полушария Марса, всю исчерченную какими-то кругами, линиями, сплошь в карандашных пометках. Я рта раскрыть не успел, как старший ареолог – вы должны его помнить, Шароватов, он был планетологом на «Звезде КЭЦ» – стал объяснять, что именно я необходим внизу, на планете в качестве пилота гирокоптера! И угораздило же меня получить права на управление этими стрекозами…

Серёжа сидел за столиком в кают-компании и потягивал какао из фарфоровой кружки. За здоровенным, больше метра в диаметре, иллюминатором (его уже просветили, что кроме прямого назначения он служит и аварийным выходом) – холмились до самого горизонта марсианские пески, терракотово-бурые из-за содержащегося в них оксида железа. У горизонта пески сливались с узкой полосой серо-жёлтого неба; выше оно наливалось темнотой и становилось чёрным, в россыпях звёзд. На фоне этой черноты неслись подгоняемые атмосферными потоками пылевые полосы – плато Большой Сырт недаром имело репутацию самого пыльного места на всём Марсе.

Слушатели – парень и девушка того же возраста, что и сам Серёжа – сочувственно кивали. В самом деле: летишь в такую даль, строишь планы, собираясь пилотировать орбитальные буксировщики (а может, если повезёт, и челноки, курсирующие между поверхностью Марса и орбитой) – а вместо этого тебя отправляют глотать марсианскую пыль! Сами они провели на поверхности Красной планеты – Егор Симонов попал на Большой Сырт на стажировку после окончания третьего курса планетологического факультета; его спутница, Таня Пичугина, тоже прибыла сюда на стажировку, от кафедры ксенобиологии Биофака МГУ. Все трое были знакомы ещё с тех времён, когда проходили обучение по «юниорской» программе Проекта – и не просто учились, а вместе отправились на практику, и не куда-нибудь, а в систему Сатурна, на легендарную станцию «Лагранж».