Сказать, что они удивились, когда я попросил взять меня и Юльку на это мероприятие, – означало сильно преуменьшить произведённый эффект. Видимо, от сурового покорителя системы Сатурна, первопроходца Пояса Астероидов такого не ожидали, и легко согласились не распространяться о том, кто на этот раз упал им на хвост. Не меньше их удивилась и Юлька – она, конечно, была знакома с бардовскими песнями и подпевала, когда я брался за гитару, – но чтобы отправляться за тридевять земель, чтобы слушать те же песни посреди поля, возможно, под дождём? Тем не менее, она согласилась, и смирилась с тем, что ехать предстояло на электричке, а не на нашем любимом «Пежо» – я специально настоял на этом, уверяя, что дорога туда и обратно, хоть и сопряжена с некоторыми неудобствами, но составляет важную часть того, что называют «духом бардовской песни».

За компанию с нами напросился и Юрка-Кащей – и не один, а со скрипачкой Мира. Увидев эту парочку на перроне Ярославского вокзала (навьюченная рюкзаком Мира, прижимала к груди футляр с инструментом – тем самым, что побывал с ней в системе Сатурна и ещё в десятке других мест, от Японских островов до орбиты планеты Марс), я едва не спросил: понимают ли они, на что подписались? Но сдержался – чай, не дети, люди бывалые, тёртые и битые Внеземельем, как-нибудь переживут и это…

Нет, я не собирался лезть на сцену с гитарой. Был бы это кустовой слёт – тогда ещё куда ни шло, но на общемосковском мероприятии полно народу, выступления расписаны наперёд. Так что гитару я взял в кругу, у костра, где мы сидели, попивая чаёк. Наши спутники относились к кусту «МИФИ», едва ли не старейшему в московском КСП, и я с удивлением узнал среди сидящих Мишу Никитина, с которым познакомился ещё в «той, другой» жизни на этом самом слёте. Спустя четверть века Михаил стал (а может, и здесь станет?) руководителем клуба самодеятельной песни МИФИ – а сейчас до выпуска ему то ли год, то ли два, и он вместе с остальными он сидит у костра рядом со своей постоянной напарницей Танечкой Морозовой. И когда он передал мне пущенную по кругу гитару – пришлось соответствовать.

Песню я выбрал, поскольку был уверен, что здесь она ещё неизвестна. То есть первые строки – «Как аргонавты в старину…» – знают многие: Джек Лондон, в чьих книгах они мелькают, весьма популярен в СССР, а вот остальное придумано в двадцать первом веке. Автора я не помню, и до сих пор не могу понять, почему, взяв гитару, я стал наигрывать именно эту мелодию. Может, дело было в несоответствии слов песни с нынешним моим мироощущением – уж кем-кем, а заблудшей душой я себя точно не считал.

Неожиданная встреча подхлестнула память. Я стал вспоминать, что ведь и стоянка наша была где-то поблизости, и сидел я тогда в кругу студентов-физиков – а по той тропинке мы пошли к сцене, когда прозвучал сигнал к началу концерта…