Дверь сзади с грохотом открылась, впустив холодный воздух.

– Макс! – крикнул Тихон. Лицо парня – белое как мел. – Там дым!

– Дым? – Максим почувствовал, как сердце ушло в пятки. – Какой ещё к… матери дым?!

– В коридоре! Там всё в дыму, дышать нечем!

Юдичев подбежал к панели, нажал пару кнопок, выведя на сенсорный экран схему корабля. Чувство голода улетучилось вмиг, когда он увидел красную мигающую точку в машинном отделении – это сработали датчики дыма.

– Твою-то за ногу, долбаное корыто! – Макс пнул по нижней части панели, сетуя на несработавшие звуковые сигналы.

– Пацан, живо тащи воды! Мы, сука, кажись, горим!

Он со скоростью молнии рванул к пожарной сигнализации и дёрнул за рычажок.

***

Лейгура выдернул из сна громкий трезвон, и первые несколько секунд после пробуждения он пытался понять – это продолжение сна или реальность?

– Реальность, – пробормотал он себе, когда услышал за стеной плач ребёнка.

Наскоро влез в сапоги и выбежал в коридор, в котором отчётливо ощутил запах гари. Нехорошо. Очень нехорошо.

Дверь соседней каюты приоткрылась, выпустив крик малыша. Маша вышла наружу – сон ещё не до конца покинул её лицо.

– Что происходит? – спросила она и сняла куртку с крючка. – У нас что, пожар?

– Не знаю, – ответил Лейгур, направляясь к лестнице. – Ступайте на всякий случай на палубу. Пойду к мостику, выясню, в чём дело.

Но до мостика он так и не дошёл. Горе-капитан этого на ладан дышащего судна бежал по коридору с выпученными зенками и красной, как после знатной попойки, физиономией.

– Так, давай живо за мной! Поможешь! – заорал он, пробегая мимо.

– Где горит? – поспешил за ним Лейгур.

– Машинное отделение.

– Þetta er alveg fokking ömurlegt! – сдержанно выругался про себя исландец.

Из дверной щели, ведущей во вход в сердце корабля, валил густой и едкий дым, отравляя воздух. Юдичев, матерясь, натянул на нос воротник кофты и дёрнул за ручку.

Глаза заслезились, в горле запершило. Откашливаясь и отгоняя рукой дым, Юдичев добрался до красного щитка, открыл его и вытянул длинный шланг.

Сквозь белую и густую пелену ему удалось заметить крохотный огонёк возле энергоприёмного модуля, со вставленными в ёмкости батареями. Двигатель выглядел целёхоньким. Кажется.

Лейгур догадался, в чём проблема.

– Да погоди ты! – заорал исландец и резким движением остановил Юдичева, уже открывающего рукоятку запорного клапана на шланге.

– Подождать? Ты чего, детина, совсем…

– Да ты глаза разуй! – Он с трудом перебарывал рвущийся наружу кашель. – Воспламенение идёт от тех двух батарей, а другие ещё в норме. Если сейчас зальёшь их – угробишь!

– Зараза, а ты прав! – немедленно ответил он и отбросил шланг. – Тогда скорее, вытаскиваем целые!

Лейгур снял куртку и стал сбивать пламя. Юдичев тем временем осторожно подошёл к двум из десяти уцелевших батарей, натянул рукава и стал извлекать их из приёмника. Добравшись до последней, он обратился к Лейгуру:

– Готов?!

– Да!

Он вытащил батарею из ячейки – и на борту наступила тьма. Так длилось долгих несколько секунд, пока техническое помещение не озарил луч света, вырвавшийся из ваттбраслета.

Матвей появился в дверях и окликнул их, морщась из-за дыма:

– Эй, что происходит?!

– Туши! Туши остальное! – крикнул Максим собирателю. Его охватил безудержный кашель. Одной рукой он прикрыл рот, а другой под мышками держал батареи.

Матвей схватил лежавший на полу шланг и пустил холодную струю морской воды на подбирающееся к двигателю пламя. Не прошло и минуты, как с пожаром было покончено.

***

Наутро весь экипаж собрался в кают-компании, кучкуясь вокруг небольшого столика.