Почему Вадим отобрал для предстоящего похода именно этих троих? Кандидатура Макара не подлежала сомнению. Титан с геркулесовой силой, механик-виртуоз, человек-кремень – с таким хоть в огонь, хоть в воду. Пафнутий мог пригодиться при обследовании чучумовских хором. Они, вернее всего, обветшали, да и народец постарался – поломал, покорежил. Возможно, понадобится пробираться сквозь завалы и узкие щели. Гуттаперчевый новгородец будет очень кстати. Что до угрюмого Фризе, то его дурной характер компенсировался врачебной одаренностью. Вадим не старался внушить себе и тем более друзьям, что экспедиция сопряжена с риском, однако осторожность никогда не помешает. И справный медик должен быть под рукой.

Утром 6 января сели в почтово-багажный поезд, шедший в сторону Ленинграда, и доехали до станции Подсолнечная. Для соблюдения конспирации нарядились в штатское и прихватили с собой ящик «Столового» пива. Всю дорогу они пили эту темную бурду, произведенную Тулспирттрестом, заедали сушеной воблой и травили анекдоты. Ни дать ни взять бездельники, привыкшие транжирить драгоценное время.

В поселке Солнечная Гора ушлый Макар ухитрился раздобыть аэросани «Бе-Ка», хранившиеся в сарае у одного запасливого дядьки еще со времен Гражданской. Макар взял их напрокат, пообещав вернуть в целости. По зимнему бездорожью этот «лыжный автомобиль», как его называли до революции, был незаменим.

Чубатюк сел за руль. Затарахтел бензиновый двигатель, завертелся огромный винт, и моторизованные санки за считаные минуты домчали всю четверку до Загорья, отстоявшего от Солнечной Горы всего на пять верст. Здесь немного передохнули, дожевали воблу. Оставшееся пиво Вадим безжалостно вылил на снег.

– Головы нам нужны трезвые. А то скажут, что мы, как Мурин, бельмы залили и нам черт-те что привиделось.

Макар с Пафнутием высказали сожаление по поводу загубленного добра, на что баварец Фризе презрительно хмыкнул:

– Это не есть добро. Это есть фу! Приезжайт Мюнхен, пить настоящий пиво… Дас вундершен!

– Помолчал бы уж, ешкин дрын! – патриотично срезал его Чубатюк. – Навидался я на войне этих ваших колдырей! Вылакает граммульку, и рожа – как у китайца-пчеловода… А туда же – нация культурных алконавтов! Не умеешь пить – не хрюкай, едрить твою горбушку!

Вадим поспешил прекратить назревавший межнациональный конфликт. Оставив Макара с Пафнутием сторожить аэросани, он вместе с недовольно сопящим немцем направился к черневшим поблизости избам.

Диалог с сельчанами не заладился. Они выглядели напуганными, на заезжих смотрели с подозрением. Вадим подумал, что виной тому «Бе-Ка» – дымящая и грохочущая повозка, нарушившая патриархальную тишину Загорья. Но вскоре ему стало казаться, что всеобщая боязнь в деревне зародилась не сегодня и достигла уже хронической стадии.

Чтобы сподвигнуть загорцев на разговорчивость, Вадим щедро совал чумазым детишкам медяки, а взрослым сулил премию в червонцах, если кто покажет гостям места на озере, где можно рассчитывать на богатый улов. От рыбалки плавно перешли к охоте. И тут Вадим пустил пробный шар – прикинулся дуриком и как бы невзначай упомянул обобранный лесной дворец. Дескать, толкуют, будто Чучумову удалось своими обрядами зверье приворожить, да так крепко, что оно и по сей день не уходит, шастает вокруг пустого дома. Как бы туда подобраться? Коли сыщется проводник – ему наивысшая награда. И цифру огласил такую, что у деревенских должно было дух захватить. С их доходами эдаких деньжищ и в полгода не увидишь, а тут в одночасье…