Гипермаркеты напирали со всех сторон, но Мария не сомневалась: их маленький продуктовый будет стоять вечно. Людям нравится, когда магазин прямо в доме: и в тапочках зайти можно, и с продавцом поболтать.

Половину покупателей она давно знала по именам, и это скрашивало будни, напоминало родной поселок, откуда давным-давно уехала покорять столицу.

Если заявлялись новички, продавщица всегда настораживалась. Одна на весь зал, доступ к товарам открытый, воровать легко. Крали всего чаще не бомжи и не дворники – а с виду приличные тетки. Поэтому незнакомых женщин встречала с особым подозрением.

Сегодня вечером народу толпа. Новый год отгремел, гостей проводили, салаты подъели – и потянулись. За «топливом» и общением.

Как очередная покупательница вошла, Мария даже не успела заметить. Только у кассы разглядела и фыркнула: надо же так вырядиться! Не старая, а одета как в прошлом веке. Платье ниже колен, пальто с пелеринкой. Перчатки дурацкие – на половину пальцев, словно из старинного фильма. Да еще собачка на руках – маленький пудель с печальной мордой, усы обвисли. В корзинке – набор нищеброда. Яблоки сезонные, творог однопроцентный. Низкокалорийная булочка. И бутылка воды.

«А под пальто небось печень трески спрятала. Или коньяк». Мария покосилась на экран видеонаблюдения, но тот, зараза, как всегда, не работал.

В поселке родном нормально было бы спросить: «Вы кто, откуда к нам пожаловали?» Но Москва фамильярных отношений не терпела, поэтому пришлось следствие обходными путями вести.

Мария предложила даме:

– Собачку на пол поставьте, неудобно ж вам!

Хоть заметно будет, если у покупательницы карман оттопыривается.

Та взглянула затравленно.

– У вас на двери табличка – с животными нельзя.

– Да ладно, такой песик хорошенький.

– Спасибо.

Она опустила пуделя на пол. Вроде под пальто ничего не прячет. Но вид нервный, губы кусает. Начинающая, что ли, воровка?

Покупательница выложила на кассу товар и виновато попросила:

– Вы только не пробивайте сразу. А то у меня наличных мало.

Вон оно что. Но в столицах живых денег и нет ни у кого.

– Мы карты принимаем.

Смутилась.

– З-забыла я карту.

Проверенным своим Мария всегда давала в кредит, но на незнакомых правило не распространялось. Новенькой не хватило тридцати рублей. Решила отказаться от яблок. Очередь терпеливо ждала. Пес незнакомки умильно косился на распродажную колбасу. Наконец та удалилась. На глазах слезы.

Будь Мария в родной глуши, обязательно бы обсудила печальную даму с другими покупательницами. Или хотя б сама задумалась, что у той за беда? Но в столице, как квартирная хозяйка говорит, «всем на всех класть».

Так что вспомнила про бедняжку только в начале двенадцатого ночи, когда заперла магазин, вышла под колкий дождь, а к ней бросился пуделек. Подскакал, лапы поставил. Да это ж тот самый! Запомнил, хитрец, кто колбасой распоряжается.

Мария поискала глазами – вот и покупательница незадачливая. Сутулится на детской площадке, под грибочком песочницы укрывается от ледяных капель.

В Москве в душу к людям не лезут. Но замерзнет ведь, дура!

Мария подошла, спросила сурово:

– Чего здесь торчишь?

– Идти некуда.

– Коллекторы выгнали?

Та насупилась.

– Сама ушла. Видеть его не могу.

– Кого?

– Дениса.

– Это кто?

– Муж.

Мария взглянула недоверчиво – замужние перчатки без пальцев обычно не носят.

Уточнила:

– Законный муж?

– Да.

– Отсидевший, что ли? – вырвалось у нее.

Дама обиделась.

– Почему отсидевший? Нормальный.

– А из-за чего поругались?

Смутилась. Носком ботильончика уличную грязь ковыряет: