– Иван сказал, что это ненадолго. И не кричи на меня, я слишком стара и слаба, чтобы слушать твои вопли!

– Господи, что это значит – ненадолго?! Он что, шпион, которому нужно… отсидеться в глуши?

– Что ты смотрела в последнее время?

– «Ошибку резидента»!

– Оно и видно.

– Бабушка!

– Внучка!

Анфиса знала – когда ее называют внучкой, нужно остановиться, а бабушка первой останавливаться не умела.

С тех пор прошло пять лет, и Анфиса к Юриному присутствию попривыкла и удивляться перестала тому, что молодой мужчина проводит все время на участке или в обществе Марфы Васильевны и вроде даже рад этому. У него бывали какие-то выходные, когда он уезжал на целый день, но к ночи всегда возвращался. Ни бабушка, ни внучка не имели никакого понятия о том, есть ли у него семья и какая она, есть ли друзья и какие они, есть ли еще какие-то близкие люди и кто они. Однако дом он содержал безукоризненно, машину тоже, в воровстве замечен не был и пил всегда за закрытой дверью своего коттеджика, примостившегося на краю усадьбы.

Юра взял у нее с ладони ключи и помедлил рядом, словно ожидая, что она задаст вопрос. Она задала.

– Как бабушка?

– Спасибо, хорошо.

То, что он поблагодарил ее, рассмешило Анфису.

– Вам спасибо, Юра!

Они почти никогда не разговаривали. Анфисе казалось, что он ее недолюбливает, и еще она не знала, как к нему относиться – как к прислуге? Другу семьи? Беспризорнику, в котором принимает участие друг семьи Иван Иванович?

Впрочем, на беспризорника он явно не тянул.

Они еще постояли, не зная, что сказать друг другу, и Анфиса наконец изрекла:

– Весна.

Юра подтвердил:

– Весна.

– Я никогда не замечаю, как она приходит, – продолжала светскую вечеринку Анфиса, – вроде вчера еще снег лежал, а сегодня… – и она повела рукой в перчатке вокруг себя.

Юра сосредоточенно проследил за рукой.

– Сегодня за домом сильно припекало, – сообщил он и звякнул ключами от ее машины.

– Поздравляю вас.

– С чем?

Архип встал, подошел к двери и вопросительно мяукнул. Вечеринка ему надоела.

– И пахнет так хорошо, – сообщила Анфиса. – Как я люблю весну!

– Марфа Васильна просила кофе сварить, – неожиданно сказал Юра, – а ей на ночь бы не надо.

Анфиса изумилась:

– Вас попросила?!

– Ну да.

– Как?!

– А… что такое?

– Как что такое?! – возмутилась Анфиса. – Вы что, не понимаете?! Почему она просит вас, когда есть Клавдия?!

Он улыбнулся.

– А я лучше кофе варю.

– Лучше, чем Клавдия?!

– Конечно. И Марфа Васильна об этом знает.

– А я почему не знаю?

– Понятия не имею.

Разговор с каждой минутой становился все содержательнее.

Архип еще раз мяукнул, на этот раз сердито.

– Доброй ночи, Юра. И кофе не надо варить, а с бабушкой я разберусь.

– Доброй ночи.

Она подошла к двери и уже взялась за холодную ручку, а Архип переступил лапами, выражая некоторое высокомерное нетерпение.

– Хотите, я вам завтра сварю? – вдруг предложил Юра.

– Что?

– Кофе. Заодно вы убедитесь, что я варю хороший кофе. У меня джезва есть.

– Что у вас есть?!

– Джезва. По-вашему, турка. Для правильного кофе.

– Что значит – по-нашему?

– Европейцы так называют. А арабы говорят – джезва.

– А вы… араб?

– Нет.

Архип сердито и настойчиво мяукнул – сколько можно на крыльце стоять, когда давно уже хочется домой, к камину, теплу, в любимое кресло! Хоть и не хотел напоминать о себе, а пришлось, раз уж они ничего не понимают!

– Извините, что задержал вас.

– Ничего, спокойной ночи.

И Анфиса шагнула в дом, а Юра остался.

В доме было тепло и вкусно пахло чем-то очень домашним – пирогами, что ли?..

– Девушки, – громко позвала Анфиса и один о другой стащила башмаки. Она терпеть не могла развязывать шнурки. – Девушки, я приехала!