Я встала и потянула Макса. Он поднялся, но только для того, чтобы повиснуть у меня на шее и озвучить пламенную речь:

– Инка, ты вообще понимаешь, что случилось? Сволочь Казанский убил Лолу и Витьку, и я это знаю, но ничего не могу сделать! Я, конечно, могу пойти в милицию, но это же будет бессмысленное самоубийство! А так хочется наказать негодяя и отомстить за ребят!

– Ты можешь пойти со своим рассказом в милицию, но я сомневаюсь, что тебя там вообще станут слушать, – сказала я. – Альберт Казанский – не последний человек в нашем городе. А после выборов, возможно, он будет и вовсе первым!

– Что ты сказала? – Смеловский отцепился от моей шеи и закачался, как кобра на хвосте. – Инка, ты гений!

– Я это слышала много раз, – согласилась я, ожидая продолжения.

Макс достал из кармана мобильник, с третьего раза набрал нужный номер и приклеил трубку к уху.

– Кому звоним? – спросила я, немного беспокоясь.

– Тому, кто с моей неоценимой профессиональной помощью совершенно точно станет в нашем городе человеком номер один! – деловитой скороговоркой ответил Макс. – Алло, Василий Витальевич? Это Смеловский с телевидения. Я подумал и решил принять ваше предложение. Я согласен вас пиарить.

– Отлично! – довольно зарокотал в трубке густой бас. – Я очень рад, Максим! Вместе с вами мы победим!

– Давайте встретимся завтра и обсудим новую стратегию предвыборной кампании. Всего доброго! – сказал Макс.

Он выключил телефон, коварно улыбнулся и подмигнул мне припухшим от пьянства глазом:

– Ты поняла?

– Поняла, – я тоже хищно усмехнулась. – Ты сделаешь Голикова мэром…

– А он сделает Казанского трупом!

Макс подставил мне ладонь, мы звонко ударили по рукам и пошли к такси, которое уже призывало пассажиров нетерпеливыми гудками.

Вот молодой корреспондент. Он приехал ко мне домой – семь верст до небес, и все лесом. Он нервничает – обратно ехать опять семь верст до небес, и все в пробках. Он спешит – материал горит, дым валит. Он начинает с золушек – с чего еще ему начинать, он точно знает, кто это такие, и он решительно не знает, кто я.

– Татьяна, – говорит он и облизывает сухие от взвинченности и спешки губы. – Вот вы все время пишете про золушек! Почему вы все время пишете о золушках?!

…Не знаю, что ответить, и тоже начинаю нервничать и потеть. Признаться, что не пишу я ни о каких золушках?..

Итак, есть схема. Всеобщим достоянием на века ее сделал Шарль Перро, хотя и до него она вполне себе прекрасно существовала, например в балладах о храбрых рыцарях и несчастных красавицах. Вот она – несчастное создание в силу ряда причин. Она должна быть бедной, обиженной, падчерицей, нищенкой, в общем, котенок-сирота. Вот он – благородный, храбрый, на коне, в плаще, с гитарой и шпагой, в сапогах-скороходах, на ковре-самолете. В общем, победительный мужчина. Они встречаются – на балу, на охоте, на болоте. Они влюбляются друг в друга. Окружающие строят им козни и пытаются помешать их любви осуществиться. Летают нетопыри. После некоторых испытаний влюбленные соединяются. Золушка становится принцессой. Играет оркестр.

Ничего не забыла? Все детали на месте?..

Ну да, вроде все на месте.

Что же, черт возьми, в этой схеме такого, что не дает нам, читателям и писателям, покоя уже некоторое количество столетий?! Что так берет за душу? Награда нашла героя? Золушка после страданий получила дворец, кучера с каретой и целый шкаф с платьями вместо одного предательского платья, которое растаяло в полночь заодно с кучером и каретой?.. Добро восторжествовало, зло наказано, то есть мачеха и сестры не получили штампа в паспорте «ж. п-ца» – жена принца?.. Утверждены некие стандарты красоты, что ли?.. Ножка должна быть маленькой-маленькой, а душа огромной-огромной?