Брэнд прикасался к ней, словно к израненной, испуганной птице, невероятно осторожно освобождая платье Софи.

«Сердцеед со стажем», – подумала она.

– Вот так, – произнес он.

Она заскрежетала зубами:

– Мне кажется, я зацепилась еще и низом лифа. Слева.

Он нащупал в темноте талию Софи и быстрым движением освободил молодую женщину. Она рванула в сторону, не поблагодарив его и не оглянувшись.

Послышалось хихиканье Брэнда.

– Кстати, Душистый Горошек, ты не можешь выйти замуж этой ночью. Ты обещала, что дождешься меня.

Да, она обещала. Однажды ночью, сочиняя безрассудное письмо Брэнду, переполняемая эмоциями и тоской юная Софи пообещала любить его вечно.

– Брэнд Шеридан, – отозвалась Софи, радуясь тому, что их разделяет расстояние, а темнота не позволяет всевидящему Брэнду разглядеть ее, – не смей смущать меня напоминаниями о том, как я вела себя в пятнадцатилетнем возрасте!

– Я любил тебя, пятнадцатилетнюю.

Очередное испытание: черное небо, усеянное звездами, костер, Софи, одетая в подвенечное платье, и слова Брэнда.

– Не любил, – возразила она. – Ты считал, что я тебя донимаю, и злился.

Услышав его смех, она едва не полезла вновь во двор Шериданов, но все-таки побежала прочь. Софи Хольцхайм не поддастся его чарам.

Пора избавиться от любви к нему. Возможно, хорошо, что Брэнд Шеридан вернулся домой.

Надо окончательно распрощаться с прошлым и только потом строить планы на будущее. Может быть, поэтому у Софи не сложились отношения с Греггом.

Не обращая внимания на смех Брэнда и свое желание увидеть, какой у него сейчас взгляд, Софи удирала к себе. Ворвавшись в дом, она со стуком захлопнула дверь.

Подходя к отцовскому дому, Брэнд испытывал странное ощущение, не посещавшее его давным-давно.

И внезапно он понял, почему у него на душе так легко. Софи Хольцхайм, Душистый Горошек, была такой же забавной, как прежде. То, что она чудила неумышленно, делало ее еще забавнее.

– Сжигает всякую ерунду и выходит замуж за Мистерию Ночи, – пробормотал он и печально покачал головой.

«Но при этом в ней появилось то, что забавным не назовешь», – подумал Брэнд, ощупывая обшивку парадной двери в поисках спрятанного ключа. Душистый Горошек стала похожа на богиню.

Он даже не понял, как догадался, что видит перед собой Софи. Она очень изменилась. Брэнд помнил веснушчатое лицо, вечно всклокоченные ярко-рыжие волосы; Софи постоянно обгорала на солнце и была покрыта ссадинами. Он вспоминал ее очки, острые локти и коленки, то, как она закрывала рот рукой, когда улыбалась, чтобы не было видно металлических пластинок для исправления прикуса.

Она была серьезной девчонкой с нахмуренными бровями и такой рассудительной, что Брэнд порой терялся и смущался, чувствуя себя глупцом.

Будучи на пять лет старше, он защищал свою смешную маленькую соседку от хулиганов, лечил ее ссадины и терпимо относился к ее влюбленности в него.

Первый год службы в армии он получал от нее письма в конвертах, подписанных девичьим почерком чернилами разных цветов. Сначала она сообщала городские новости, сплетни, но в конце концов, пользуясь разделяющим их расстоянием, стала признаваться ему в любви, обещала ждать, умоляла прислать ей фотографии.

Брэнд считал, что поступит верно, если будет полностью игнорировать Софи.

Он связался с ней лишь однажды, через несколько лет после отъезда. Брэнд позвонил Софи после гибели ее родителей на железнодорожном переезде. Тогда ей было всего восемнадцать, и он переживал из-за невозможности быть рядом с бедняжкой.

Он служил тогда за границей, на военной базе с единственной телефонной линией. Его мать отправила ему сообщение по электронной почте через несколько минут после трагедии. Брэнд ждал на линии несколько часов, чтобы связаться с Софи и сказать ей слова утешения, однако вместо этого он, находясь в нескольких тысячах миль от нее, назвал Софи Душистым Горошком.