Кенет швырнул факел в бушующее пламя, повернулся и пошел прочь. Он шел нескончаемо долго, не слыша криков за спиной, не видя перед собой ничего.

Его нашли лежащим на опушке леса в глубоком обмороке уже наутро.

Когда Кенет очнулся, губы у него опухли, напоминая две плюшки, а плечо ритмично дергала жгучая боль. Рядом с постелью сидел деревенский староста. Кенет с трудом обвел взглядом комнату: больше никого.

– Получилось? – хрипло спросил Кенет.

Старик поднес к его распухшим губам чашку с травяным настоем.

– Спасибо вам, господин воин, – с глубоким почтением произнес староста, пока Кенет с наслаждением пил прохладную жидкость. – Все получилось, как вы и предполагали. Вы правильно догадались: эти разбойники и в самом деле бывшие крестьяне. Уж что-что, но если хлеб горит… сеять будет нечего… против такого им не устоять было. Вот как есть, связанные, на подмогу ринулись. Их уже на бегу развязывали. Как огонь тушили… ну, господин воин! А дальше все путем: после того, как только что вместе пожар гасили и хлеб из огня вытаскивали, не очень-то друг друга и поубиваешь.

– Никто… не… заподозрил? – морщась от боли, выговорил Кенет.

– Как есть никто, господин воин. Да на вас никто бы и не подумал. Деревня на вас просто молится. А разбойники, бедолаги эти, до сих пор опомниться не могут. Этот пьянчужка-воин, что их драться обучал, – мы спервоначалу думали, и вовсе рехнулся. Все какую-то чушь молол. Дескать, набежал господин воин на него со всех сторон сразу с таким огромным сияющим мечом, что просто душа в пятки. И остальные то же самое твердят. Ох и напугали вы их!

“Этот меч волшебный”, – вспомнилось Кенету. Его охватила такая глубокая благодарность Аканэ, что он едва сдержал слезы.

– А меч мой… цел? – сдавленно спросил он.

– А как же, господин воин. Все цело. Вот он, ваш меч, в ножнах, на стене висит. Как нашли его рядом с вами, так и принесли. Никто его и не вынимал даже посмотреть. Как можно!

“Странное дело, – подумал Кенет. – И когда это я успел вложить меч в ножны? Ну ничего не помню”.

Пока Кенет отлеживался в домике деревенского старосты, лесной лагерь разбойников прекратил свое существование. Женщин, детей и стариков перевезли в деревню на тех самых, навеки овеянных боевой славой телегах и приняли безоговорочно. На самих разбойников поначалу нехорошо косились, но узнав их горестную историю, деревня ужаснулась и простила все.

Когда-то разбойники мирно жили своей деревней и возделывали землю. Деревня как деревня, не лучше и не хуже прочих. Однако земля, на которой деревня стояла, зачем-то понадобилась Инсанне. Его слуги в одночасье вышвырнули из деревни все ее трудолюбивое население. А вернувшись назавтра, жители своей деревни не нашли. Их взору предстало даже не пепелище, что было бы страшно, но понятно. Земля на месте исчезнувшей деревни была сплавлена невероятным жаром в единый монолит. А на его еще теплой поверхности пестрели вдавленные следы. Кто его знает, какие существа могли ступать по жидкому огню, оставляя ни на что не похожие отпечатки.

Делать нечего, пришлось уходить. Да только никто не проявлял желания даже на ночлег пустить изгнанных великим магом: у страха глаза велики. Несчастных гнали отовсюду. Они голодали, питались ягодами, грибами, кореньями. Уже в первую зиму кое-кто начал подворовывать в деревнях, но у стариков не хватило духу упрекнуть за содеянное: те, что крали, кормили всех. Жители деревни не умерли. Они двигались все дальше и озлоблялись все сильнее. К исходу второй зимы воры превратились в грабителей.