Пока шли с Васькой, я раздумывала над тем, что с собой у меня никакого инструмента или же настоек не было. Не думала я как-то, что сорвусь с шабаша, чтобы принять роды у коровы. Но поди ж ты, как жизнь все завернула. Хоть с собой постоянно сумку носи. Теперь даже успокаивать уставшую корову нечем. Да и Глашку следовало бы в чувство привести.

И корова, и ее владелица нашлись быстро, действительно через два дома, на заднем дворе. Я открыла незапертую калитку, обошла саманный одноэтажный дом и обнаружила крепкую седую старуху возле хлева.

Теленок из коровы не лез, совсем. Зрелище было нерадостным, сама Зорька выглядела измученной. Как ей помочь, я понятия не имела.

Глашка, заметив ведьму, правда, в странном одеянии, замолчала и больше не материлась. Корова продолжала мычать.

— И давно она у вас так?.. — задумчиво поинтересовалась я, разглядывая мученицу.

— Дык уже часа четыре, матушка ведьма, — угодливо отозвалась Глашка.

— Теленок-то живой?

— Живой, матушка. Но вылезть не может.

Не может, угу, вижу. Надо было принимать решение. И все, что я могла в данный момент, — это воздействовать на животное своей не совсем нормальной магией. Я посмотрела на Ваську.

— Вась, а Вась, отойди подальше, не стой рядом. Задавит тебя Зорька, кого я сметаной кормить буду?

Васька прошипел недовольно что-то о дурных ведьмах и под взглядом ошарашенной Глашки отбежал поближе к стене дома.

Я же принялась колдовать.

8. Глава 8

Магия моя не подчинялась местным законам. Гришка уверял, что так получилось из-за того, что я долго прожила в немагическом мире. Я отмахивалась и утверждала, что как раз моя-то магия нормальная. А вот местная…

В любом случае далеко не каждое колдовство мне удавалось. Вот и здесь что-то где-то пошло не так. Теленок довольно бодро вылез из коровы… И мы с Глашкой выругались, одновременно, с одинаковой экспрессией. Шесть ног, пушистый хвост и зачатки крылышек на спине явно в комплект не входили.

— Мя-а-а-ау-у-у-у! — выдало нечто, что должно было бы в теории быть теленком.

От этого звука шарахнулись не только мы с Глашкой, но и несчастная измученная Зорька. Вряд ли она ожидала заполучить такое странное потомство. Заднее копыто попало в корыто с водой, раздался всплеск. Зорька надоедливо махнула хвостом, далеко не таким пушистым, как было видно при свете полной луны, и начала отступать активней.

— Это что, матушка ведьма? — ошалело спросила Глашка, неприлично тыча указательным пальцем в мяукавшего теленка.

— То, что ты и хотела, теленок, только с новыми способностями, — импровизировала я на ходу, справедливо боясь, как бы Глашка не забыла о моем неприкосновенном статусе да не взялась за вилы. — Ты его месяца два-три не трогай, пусть растет себе. Потом увидишь — начнет удачу приносить.

В свете тускло горевшего фонаря, висевшего над дверью хлева, я увидела сомнение на лице Глашки. Увидела и порадовалась, что сейчас поздний вечер, и разглядеть что-то у меня на лице почти невозможно, А потому…

К ступе мы с Васькой шли быстро, вздрагивая от каждого шороха за спиной и непроизвольно прибавляя шаг. Да, боялись. Особенно я. Васька — кот мелкий, затеряется в любом уголке, попробуй его ночью найди. А утром сам домой прибежит. А вот я… Заори Глашка, подними соседей на ноги, и быть мне очередной ведьмой, поднятой на вилы. Потом, конечно, крестьяне раскаялись бы, ожидая кары небесной, постарались задобрить духов. Вот только меня было бы не вернуть…

Очередной ор в ступе, и мы наконец-то летим.

Я выдохнула с облегчением. Вырвались.