Вот так в один из обыденных дней я чуть ли не силком вытащила мою вреднючую старушонку прогуляться, а то, сколько тут уже живу, она все время сидит дома и на улицу даже носа не кажет. Может, проветрится и ее нрав немного поубавит свой пыл? Не знаю, чем я ей все время не угождаю, но не перестану стараться сломить эту стену непонимания, которая образовалась между нами. Людмила Прокопьевна очень долго не поддавалась на все мои ухищрения, то у нее нет настроения, то голова болит, и это в ясный-то солнечный денек в начале июня, то вообще мне пора прекращать дурью маяться. Э нет, подруга. Если уж я что-то решила, то точно от этого не отступлюсь, сейчас у меня идея фикс понравится этой дамочке. Хочешь, не хочешь, а надо. Мне не привыкать к такому отношению, а вот бабуля меня в два счета может за порог выставить и сейчас ее только и останавливает, что протекция Егора Валентиновича.

- Ну, Людмила Прокопьевна, миленькая. Ну сколько ж можно чахнуть над златом в этом склепе?!
- Какая я тебе миленькая?! Нахалка! И я совсем не чахну, - гордо вздернув носик, сказала мне эта мадама. - С тобой же стыдно выйти в люди, деревня.

Опять двадцать пять. Эта мегера не перестает тыкать мне на очевидное. Так это уже свершившийся факт и не мне было выбирать, где родится и расти.

- Какие люди? Мы променад по двору устроим. Между прочим, у вас здесь такая красота.

- Вот без тебя бы и не догадалась, где живу. Егорушка же строил.

- Сам? - искренне удивилась я.

- Ну не прям сам, но проектировал и следил за всем точно сам.

- Ого, - открыла я рот, поражаясь масштабами. Это ж где он работает, что может позволить себе строить такие домины и так потрясно их благоустраивать?!

- Вот о чем я тебе и говорю, - старушка, с небывалой для себя скоростью щелкнула меня по подбородку так, что рот сам собой захлопнулся с глухим звуком.

- Ай, - возмутилась я.

- Не ай. Веди себя нормально, а то, как придурошная. Мария, ну как ты не понимаешь?!

- Что не понимаю?

- Ты теперь не у себя дома и люди смотрят на тебя, как на мое отражение, а ты огокаешь и порой ведешь себя просто отвратительно.

Я сильнее сжала зубы. Терпи Машка, тебе не привыкать. В первый раз, что ли? К сожалению и не в последний, призналась я сама себе. И так обидно стало, аж мочи нет терпеть больше.

Последние десять лет только и делаю, что терплю то одно, то другое, а жить-то получается некогда. Слезы невольно потекли по моим щекам. Я отвернулась от противной старушки, которая скуксила свои тонкие губки.

- Так научите меня, - в порыве чувств, сказала я громче, чем следовало.

- Ой, ли. С чего вдруг такое рвение?

- С того. Я устала быть второсортной, никому не нужной и не оцененной. Устала. Понимаете? Я же никому не хочу и не желаю зла, мне просто хочется быть…

- Я подумаю, - перебила меня Людмила Прокопьевна, немного изменившись в лице.

Божечки, неужели на ее вечно брезгливом выражении лица промелькнуло сочувствие и даже некая доля понимания? Не верится как то, если честно. Хлопнула входная дверь и по коридору промчался слон. Мы обе, как по команде, вздрогнули. А нет, не слон, это всего лишь домой пожаловал Егор Валентинович.

- Ба, Маха, да где вы обе, черт подери!? - пробасил на всю квартиру Егор Валентинович, влетая в гостиную.

- Егорушка, ну что ж ты так выражаешься?! - встала с дивана Людмила Прокопьевна и с размаху выдала этой великовозрастному детине подзатыльник. - Сколько раз я тебе повторяла, чтоб чертей не поминал при мне, негодник ты этакий.

- Ба, да я так.

- Еще один из лесу сбежал, - покачала головой старушка. - Что случилось-то?