Будущий митрополит Антоний Сурожский избрал профессию врача. Он окончил биологический и медицинский факультеты Парижского университета. В 1939 году работал хирургом во французской армии. В годы немецкой оккупации был врачом в антифашистском подполье.

После Второй мировой войны он продолжил свою медицинскую деятельность, а затем был рукоположен в священство. До 1974 года он являлся митрополитом и Патриаршим Экзархом в Западной Европе, осуществлял своё служение в Великобритании.

Владыка и врач щедро делился своим духовным опытом жизни с каждым человеком, говорил проповеди «от сердца к сердцу». На многие языки мира переведены его книги, среди которых «Жизнь, болезнь, смерть», «Школа молитвы», «Проповеди и беседы», «Человек перед Богом», «Человек» и другие. Все они посвящены одной теме – внутренней жизни человека, «строительству своей души».

Его детство прошло в Персии, где отец занимал должность российского консула. В 1923 году, после Октябрьской революции в России, вся его семья эмигрировала во Францию. Там католическая церковь предложила стипендии для русских детей, но при этом предполагалось, что они, конечно, станут католиками. «И я помню, как я встал и сказал маме: уйдём, я не хочу, чтобы ты меня продавала», – писал в своей книге «О встрече» митрополит Антоний.

Он видел своих товарищей католиков и протестантов в жизни и был из-за этого также очень антицерковно настроен. Но как-то в детском лагере, когда ему было 13 лет, его очень озадачила одна вещь. Никто из ребят не мог объяснить то, что у священника, находящегося в лагере, хватало любви на всех. «У него просто была через край сердца изливающаяся любовь». Для юноши это была загадка – почему чужой человек любит его и других, тоже совершенно ему чужих людей.

В 14 лет с Андреем (после рукоположения в священника он получил новое имя Антоний) случилась совершенно неожиданная вещь – он испугался счастья, которое испытал, когда вся семья смогла вместе жить, и у них появилось своё жилье. «Вдруг мне представилось, что счастье страшнее того очень тяжёлого, что было раньше, потому что когда жизнь была сплошной борьбой, самозащитой или попыткой уцелеть, в жизни была цель: надо было уцелеть вот сейчас, надо было обеспечить возможность уцелеть немножко позже, надо было знать, где переночуешь, надо было знать, как достать что-нибудь, что можно съесть… А когда вдруг оказалось, что всей этой ежеминутной борьбы нет, получилось, что жизнь совершенно опустела»[3].

Он был не согласен на бессмысленное счастье и дал зарок, что если не найдёт смысла жизни, то покончит жизнь самоубийством. И когда решение уже созрело, то удерживали его от этого поступка лишь фразы отца, сказанные ему о том, что страшнее всего потерять честь, «единственное, что имеет значение, ради чего ты живёшь и для чего ты готов умереть».

Однажды вместе с мальчиками, с которыми он играл в волейбол, его пригласили на духовную беседу со священником. Отец Сергий Булгаков рассказывал о Христе, Евангелии, где говорилось о кротости, смирении как о лучших человеческих качествах. Андрея это привело в ярость – неужели эти рабские качества, как считали многие люди, проповедует Евангелие? Андрей решил проверить, так ли это? Попросил у мамы Евангелие, обнаружил, что их целых четыре, и выбрал самое короткое – Евангелие от Марка. И тут произошла совершенно непостижимая встреча – «между началом первой и началом третьей глав» он вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос… чувствами он ничего не ощущал, смотрел перед собой и ничего не видел… но было «самое яркое сознание, что тут стоит Христос, несомненно. Значит, Христос воскрес и, значит, все, что о Нем говорят, – правда»… Значит, все Евангелие правда. Митрополит Антоний писал, что с ним случилось то же, что произошло и у ранних христиан, «которые обнаруживали Христа и приобретали веру не через рассказ о том, что было от начала, а через встречу с Христом живым, из чего следовало, что распятый Христос был тем, что говорится о Нем, и что весь предшествующий рассказ тоже имеет смысл»