– Это была бы просто зависть. А я ревную.

Потребовалось время – минута или даже две, чтобы до него дошло. Но то, как упорно она разглядывала ковер… Он опустил глаза и принялся разглядывать собственные, вытянутые прочь от огня ноги; он сидел опершись о стену рядом с камином и теперь чувствовал себя как человек, которого с завязанными глазами подвели к краю пропасти. В наступившей тишине Джейн пробормотала:

– «Fais ce que voudras».

– Все как-то очень сильно усложняется.

– Может быть, наоборот, упрощается? Давно пора.

– Но я думал, вы с Энтони…

Она отвернулась и теперь опиралась на другой локоть. Он смотрел ей в спину.

– Все это лето, когда мы собирались вчетвером, ты на меня не смотрел. Если это не было абсолютно необходимо. И я… Мне приходилось заставлять себя смотреть на тебя нормально.

Она низко наклонила голову, пряча лицо; ждала.

– А я и не замечал.

– Что избегаешь моего взгляда?

– Что с тобой то же самое.

– Даже не догадывался?

– Ну… может, раз или два подумал… В тот вечер в «Форели».

– А что ты подумал, когда я взяла тебя за руку?

Когда паб закрылся, они пошли в парк к беседке Розамунды. Нелл с Энтони шли впереди. В темноте Дэн с острым волнением ощутил, как в его руку легла легкая ладонь Джейн… но тогда ничего подобного ему и в голову не пришло.

– Я подумал, ты по-сестрински…

– Весь вечер Нелл просто выводила меня из себя. Никаких теплых сестринских чувств я не испытывала.

И снова – тишина. Он глядел на ее затылок, на очертания ее тела. Дождь почти перестал, но небо по-прежнему было затянуто тяжелыми тучами. Он выдавил из себя признание – будто бы неохотно. Но на самом деле он был восхищен и взволнован.

– Это безумие. Но мне кажется, я люблю вас обеих.

– И я чувствую точно то же самое.

– Господи, что за напасть!

– Это я виновата. Я не собиралась поднимать этот разговор.

– Это все из-за той… в камышах.

– Да, наверное.

– Со мной это началось очень давно. Но ты пользовалась таким успехом… я не знал, как к тебе и подступиться.

И снова – тишина.

– Это как грипп подхватить, – сказала она. – Не заметишь, как заболел, а потом уже поздно и с этим ничего не поделаешь.

– Только против гриппа существуют довольно простые средства.

Она ответила не сразу.

– В таких случаях ложатся в постель, верно?

Теперь оба долго молчат. Потом Дэн окликает ее шепотом:

– Джейн? – Она лежит к нему спиной, опершись на локоть и поджав ноги. – Ты это всерьез?

Она мотает головой:

– Это так трудно объяснить. У меня такое чувство, что Энтони вроде бы лишает меня чего-то. Того, что есть у вас с Нелл. Того, чего жаждет мое тело.

– Рабле?

– Быть сумасбродной и распутной, так, кажется?

«Сумасбродная и распутная» было ходячей фразой среди тогдашних студентов и всегда употреблялось иронически.

– Но ты только что сказала…

– Я люблю его, Дэн. Как ни странно, все это потому, что я его люблю. – Она помолчала. – Хочу его любить.

Он чувствовал, как почва уходит у него из-под ног, но уже не мог остановиться.

– Ты хочешь убедиться, что сможешь его любить?

Когда она нарушила наступившее молчание, ее голос звучал так тихо, что он едва расслышал ее слова:

– Только один раз. Acte gratuit?[4]

Он не мог отвести глаз от собственных ботинок.

– А завтра?

– Ну, если бы мы точно знали, что делаем. Если бы смогли вынести это… за рамки времени. Как изгнание бесов. Освобождение.

Он постарался неслышно проглотить ставший в горле ком.

– Освобождение… от чего?

– От того, что должно случиться. От того, что случится.

– Даже зная, что мы любим друг друга?

– Зная, что когда-то мы желали друг друга. И что хоть раз нам хватило смелости признаться в этом.