Лбы двух читающих речитатив тут же покрылись испариной, а я стал получать и впитывать знания: японский, имена, вклады, действующие предприятия, отношения между кланами и всё прочее, что словно потоком полилось в меня, причём явно от соседа. Иеясу задёргался, захрипел в ремнях, а я почувствовал некое удовольствие от того, что лишаю его жизни, вместо того чтобы лишиться её самому, но этого краткого мига заклинающим хватило, чтобы перенять инициативу, и уже от тела, принадлежащего подростку, потекла информация, а вскоре и тонкие струйки едва заметного дыма, которые впитывались стариком с огромной скоростью.

Больше я не успел вмешаться в процесс и вскоре почувствовал, как остался абсолютно один в пустой оболочке. Поняв, что если не займу её сейчас, то тело умрёт, я быстро перехватил контроль за всеми жизненными процессами, впервые за долгое путешествие вздохнув своими собственными лёгкими.

– Хр-р-р, – вырвалось у меня изо рта.

– Яра, что случилось? Почему ритуал пошёл не так, как обычно? – рядом со мной заворочался старик, и, когда его отстегнули от ремней, он сел на алтаре, потягиваясь и сладостно смотря на себя в поданное ему зеркало. Я тоже посмотрел на него и понял, что это был за ритуал. Старик просто на моих глазах помолодел лет на двадцать, мешков под глазами больше не было, кожа разгладилась и приобрела розовый оттенок. Судя по всему, ему ещё способности прошлого тела передались, поскольку он сказал своим помощникам, что видит их ауры, а это значит, чужой дар полностью к нему перешёл. Разговаривали они, кстати, на японском, который я теперь отлично понимал, осталось только узнать, могу ли на нём говорить.

– Господин! – внезапно вскрикнул один из помощников, который увидел, как моя грудь поднимается и опускается. – Жертвенный агнец жив!

Лицо мужчины, у меня уже не поднимался язык называть его стариком, окаменело.

– Как это возможно?

– Не знаю, господин, но он жив! Прикажите, и я убью его!

– Нет! – тот слишком поспешно поднял руку. – Нужно разобраться, почему и что пошло не так. Поднимайте снова архивы, ищите подобные случаи, а чужака никому не сметь трогать, пока мы не закончим расследование, ещё не хватало, чтобы его силы вернулись обратно и он отдал богам душу.

– Слушаемся, господин!

– И приведите господина Тогу, пусть осмотрит его и меня заодно.

– Есть!

Они вышли из зала, но вскоре вернулись вместе с телохранителями, которые удивлённо подхватили моё слабо шевелящееся тело и понесли обратно наверх.

– Странно, что этот жив, – тихо сказал один из них, – обычно избавляемся от тел.

– Тихо, Набу! – цыкнул на него товарищ. – Следом за ним захотел?

Тот испуганно замолчал, и они занесли меня в прежнюю комнату, укрыв одеялом, затем сразу удалились, оставив меня одного.

Тело было мне непривычно, я не чувствовал его своим, но что делать, разума у русского подростка больше не имелось, лишь затухающие остаточные воспоминания в мозгу, поэтому мне пришлось устраиваться и тренироваться, чтобы подружиться с новым телесным вместилищем.

Где-то через два часа перегородка отодвинулась в сторону, и внутрь вошёл сначала незнакомый старик, затем Иеясу Токугава. Он показал на меня, и первый поставил рядом чемоданчик, открыл его и стал доставать примитивнейшие докторские инструменты, чтобы обследовать меня. Закончив, он убрал всё обратно и приблизил ко мне руку, которая засветилась зелёным. Проведя ею по всему телу, он пождал губы и повернулся к мужчине.

– Впервые такое вижу, господин Иеясу, – он убрал свечение и, вытащив пакетик, достал из него спиртовую салфетку, которой вытер руки, – что с ним случилось?