На два часа затянулись процедуры оформления кредита, оплаты с его помощью услуг, но хотя бы первоначальный взнос я заплатил наличными, остальное остался должен больнице.

Когда Ори прощалась с Юми, его уже перевели в отдельную палату и выделили сиделку, которая стала переодевать парня в больничную пижаму. Девушка оставила ей свой номер и попросила звонить, если что-то потребуется, а с ним самим попрощалась на пару дней, сказав, что ей нужно уладить кое-какие дела, но скоро она снова вернётся и уже будет с ним гораздо чаще.

Едва мы вышли из больницы, как начался сильный дождь с грозой, и под стекающими с лица струйками воды, портящими макияж, она молча опустилась прямо на мостовую.

– Я, Ори Татибана, отказываюсь от всего, что мне было дорого, предаю свой клан, родных и передаю свою душу и жизнь господину Реми Тонсу. Пусть дар будет свидетелем моих слов.

Прохожие, которые видели эту сцену, шарахались от ужаса, слыша эти слова. Следящие за мной члены клана Токугава стали звонить по телефону, я же наклонился, поцеловал её в лоб и ответил:

– Я принимаю твою клятву, отныне твоя душа, дар и жизнь принадлежат мне.

Подняв её за руку с мокрых камней, я задумчиво сказал:

– Я поеду домой, а ты приезжай позже, как закончишь со своими родственниками. Думаю, я там буду точно лишним.

Она согласно кивнула и вызвала нам два такси, на которых мы разъехались в разные стороны.

Ори появилась через три часа, с огромным синяком под глазом, разбитыми губами, а также сломанным носом, но зато со знакомым упрямым выражением на лице и небольшой сумкой с вещами за плечом.

– Съезди в больницу, – я бросил на стол пару десятитысячных купюр, – потом устроиться можешь в зале на диване.

– Да, господин, – она, не споря, подхватила деньги и, вызвав такси, уехала снова. Когда она вернулась, я не знал, поскольку отправился спать, но утром застал её уже на кухне, готовящей завтрак. Накрашенной, одетой в чистую, отглаженную футболку, правда, в знакомых мне трусиках с розовыми медведями, похожую на себя прежнюю.

– Я не знала ваших предпочтений, господин, – она с лёгкой улыбкой на лице, на котором не было ни следа вчерашних побоев, сказала при виде меня, – поэтому приготовила яйца с беконом. Ещё вы вроде бы пьёте воду без газа.

Молча сев за стол, я смотрел, как она накладывает мне, потом себе, но ставит тарелку на стол только мою.

– Не нужно всё время показывать, кто из нас старший, – я показал ей садиться напротив, понимая, что, видимо, жизнь в клане у неё была не сахар, раз такую красивую девушку родственники настолько выдрессировали.

– Я могу называть вас Реми? – поинтересовалась она.

– Да, и на ты, – ответил я, – верность мне важнее показной услужливости.

Она кивнула, приступая к еде. Я тоже, и мы молча позавтракали.

– Какие у нас планы, Реми?

– Найти туристическое агентство и купить билеты куда-то ближе к Египту, – задумчиво ответил я, – мне нужно кое-что продать, чтобы восстановить свою платёжеспособность.

– Не хотите продавать в Японии, поскольку за этим товаром след, – правильно поняла она.

– В точку, – согласился я, вставая из-за стола.

– Хм, и, Реми, – Ори улыбнулась, – я всегда теперь смогу помочь тебе с этим.

Её тонкий пальчик был направлен прямо к моему паху, показывая на жесточайший стояк, начавшийся ещё тогда, когда я вошёл на кухню и увидел её в белой футболке и коротких трусиках. Ничего с ним поделать я не мог, поскольку подростковый организм реагировал на женское тело поблизости только так.

– Спасибо, буду знать, – с каменным лицом я последовал в ванную, где принял холодный душ, остудивший не только голову.