– Да, Гюнсей! – она, прижав руки по швам, поклонилась ему и показала мне головой в сторону здания. – Идём!

На меня, конечно же, обращали внимание, я заметил, что европейских лиц было крайне мало, за весь путь я насчитал таких лишь шесть, а потому слегка приуныл, когда мы добрались до кабинета директора. Который при виде меня расплылся широкой улыбкой, слова из него потекли сладкой патокой, и по ошеломлённому виду моей сопровождающей я понял, что такое поведение для него нетипично.

– Тонсу Реми! – он говорил на приличном русском, как я заметил, среди высшей аристократии Японии знание его было хорошим тоном.

– Господин Фудзивара, – я склонил голову, – прошу заранее простить меня за вид, но слуги господина Иеясу забыли упомянуть о необходимости наличия формы.

– Это легко поправимо! – замахал он руками. – Можешь взять у Наки номер телефона мастерской, где обшивается большинство школьников, и уже завтра они всё подготовят.

– Большое спасибо, господин Фудзивара, – я снова склонил голову, – ваша помощь просто неоценима.

– Тогда сегодня я прошу Наку провести тебе обзорную экскурсию по школе, а также познакомить с классом. Ты, кстати, будешь учиться в её классе 1-А.

Девушка оказалась не сильно рада подобному поручению, но лишь поклонилась, показывая, что его принимает.

– Реми, если будут вопросы или проблемы, можешь смело обращаться ко мне, – директор, забрав документы, сказал, чтобы я завтра заглянул в секретариат, где мне выдадут постоянный пропуск, а также расписание и необходимые учебные материалы.

Когда мы вышли из его кабинета, хмурая девушка рядом на весьма корявом английском спросила:

– Он твой родственник, что ли?

– Впервые вижу, – я пожал плечами.

– Странно, – она покосилась на меня, но промолчала и стала водить по зданию, показывая устройство школы, спортзал, арену, бассейн, а также столовую. Когда же прозвенел первый звонок, она стала поторапливать меня, мы весьма быстро добежали до класса с надписью «1-А» и вошли в него.

На меня тут же перевелись десятки взглядов, но, к моему облегчению, от большинства исходило лишь равнодушие.

– Садись на свободное место у окна, – она показала мне на одиночную парту, а сама села на первую, прямо рядом со столом учителя.

Вскоре пришёл и он, поздоровавшись с классом, поднял меня на ноги и сказал представиться. Поскольку он говорил на японском, Нака Орихара, которая оказалась старостой и дежурной по школе совместно со старостами других старших классов, с горем пополам переводила, и я весьма быстро представился. Что насчёт имени, то я решил взять при оформлении документов именно своё первоначальное, поскольку Тихоном себя совершенно не ощущал, и это имя было для меня словно чужая куртка. Иеясу Токугава спорить не стал, наоборот, похвалил, сказав, что так меня будет ещё сложнее найти, и выписал документы именно на имя Реми Тонсу.

– Прошу всех помогать новенькому, заодно подтянете уровень своего английского, – строго заметил учитель, обращаясь к классу, и посадил меня, начав урок. Конечно же, на японском, как, впрочем, и три последующих занятия. Поскольку я якобы его не знал, оставалось лишь для вида скучать и слушать вполуха.

Раздавшийся звонок на перемену дал школьникам немного отдыха, но внезапно я услышал, как стихли все разговоры. Посмотрев в сторону двери, я увидел, как в класс вошла потрясающей красоты девушка, ставшая причиной этого, правда, вскоре раздались восхищённые вздохи парней. Она осмотрелась, увидела меня и подошла ближе. У неё, в отличие от большинства девушек вокруг, юбка была такой короткой, что, если бы подул легчайший ветерок, наверняка можно было бы увидеть её трусики.