– На чердаке не в порядке у бедняги! – так выразился слуга о блестящем Феликсе.

Тотчас же после ухода слуги тишина в картинной галерее была нарушена голосами, доходившими в нее из гостиной. Феликс приподнялся и сел на диван. Он различал голос мастера Гардимана, который говорил: «Не беспокойте леди Лидиард» и голос Муди отвечавший: «Я только постучу в двери комнаты миледи, сэр. Вы найдете мистера Свитсэра в картинной галерее».

Портьера на арке распахнулась и открыла фигуру высокого худощавого человека с коротко остриженною головою, несколько плотно посаженною на плечах. Неподвижная важность в лице и манере, какую приобретает, по-видимому, всякий англичанин, постоянно живущий в обществе лошадей, – таково было выражение джентльмена при входе его в картинную галерею. Он был хорошо сложенный мускулистый человек с резкими правильными чертами. Если б он не был вполне и исключительно занят лошадьми, он мог бы иметь большой успех в обществе женщин. Алфред Гардиман был в своем роде замечательный человек. Ему предлагали вступить на обычную стезю младших сыновей лордов – церковную или дипломатическую службу, но он отказался от того и другого. «Я люблю лошадей, – говорил он, – и хочу добывать себе средства к жизни лошадьми. Не говорите мне о положении в свете. Заботьтесь о положении моего старшего брата, к которому перейдет наследство и титул». Начав жизнь с этими благоразумными взглядами и небольшим капиталом в пять тысяч фунтов, Гардиман занял свое место в той сфере, которая вполне удовлетворяла его. В то время, к которому относится этот рассказ, он был уже богатым человеком и одним из величайших авторитетов по части коннозаводства в Англии. Богатство не изменило его. Он остался все тем же важным, спокойным, настойчивым и решительным человеком, верным немногим друзьям, с которыми сблизился, и чересчур откровенным в выражении своих чувств к людям, которым он не доверял или которые ему не нравились. Когда он вошел в картинную галерею и остановился на минуту, смотря на Феликса, сидевшего на диване, его большие, холодные серые глаза остановились на маленьком человеке с равнодушием, граничившим с презрением. Феликс, напротив, вскочил на ноги с торопливою вежливостью и приветствовал своего друга с преувеличенною любезностью.

– Добрый старый друг! Это очень любезно с вашей стороны, – начал он. – Я это чувствую, уверяю вас, я чувствую это!

– Вам нечего беспокоиться чувствовать, – последовал спокойный и неприветливый ответ. – Леди Лидиард пригласила меня сюда. Я пришел посмотреть на ее дом и на собаку. – Он окинул галерею своим важным внимательным взглядом. – Я ничего не понимаю в картинах, заметил он с видом покорности. – Я пойду назад в гостиную.

После минутного размышления Феликс последовал за ним.

– Ну, – сказал Гардиман, – что же?

– То дело? – сказал Феликс вопросительно.

– Какое дело?

– Вы знаете. Можно до будущей недели?

– До будущей недели нельзя.

– Можно до завтра?

– Да.

– В какое время?

– Между двенадцатью и часом пополудни.

– Между двенадцатью и часом, – повторил Феликс.

Он опять взглянул на Гардимана и взялся за шляпу.

– Передайте мои извинения тетушке, – сказал он. – Вы можете сами представиться ей. Я не могу больше ждать.

Он вышел из комнаты, с избытком отплатив Гардиману за его равнодушную презрительность тою же монетой на прощанье.

Оставшись один, Гардиман взял стул и взглянул на дверь, которая вела в будуар. Управляющий постучался в эту дверь и исчез за нею, но не являлся назад. «Как долго еще гостю леди Лидиард придется оставаться незамеченным в ее доме?»