– Поехали, – сказала я, – может, он еще не успел медальоном похвастать.

Мы поймали такси и махнули в «Витязь».

– Смотри, Славкина машина, – обрадовалась Сонька, завидев на стоянке перед рестораном знакомую «девятку». Я не смогла скрыть вздоха облегчения, но, как выяснилось, радовались мы зря: Славки здесь не оказалось. Мы раз пять прошлись по залам, заглянули в бар, но его так и не нашли. Зато в баре сидел Славкин друг Олег. Сонька направилась к нему. Я ждала у стойки, она вернулась через десять минут, едва живая. – Ну? – спросила я.

– Хуже не бывает. Славка ошивался здесь со вчерашнего дня. Проигрался. Доллары еще вчера спустил. И медальон ставил. Олег видел. А сегодня к обеду заявился, при деньгах, видно, где-то занял, – Сонька запечалилась. – Олег говорит, полчаса назад видел, как Славка выходил отсюда с двумя какими-то парнями.

– Куда выходил?

– Не знает. Столкнулись в дверях.

– Все, – обреченно заявила я, – Славку мы больше не увидим.

Я была права. Прождав часа четыре, мы поняли всю бессмысленность этого занятия и вышли из ресторана. Машина по-прежнему находилась на стоянке, но я почему-то была уверена, что ей нужно искать другого хозяина.

– Гретка, ты только не злись, – канючила Сонька, – может, я, конечно, и виновата, но я не нарочно. Давай дружить, а?

– Давай. Перед смертью нужно все прощать друг другу.

– Плохи дела?

– Возможно, бывают и хуже, но мне о них ничего не известно.

– И что же нам делать?

– В милицию идти, сдаваться.

– Это что же, с тюрьму?

– Ну, не хочешь в тюрьму, давай в могилу.

В могилу Сонька не хотела, она посопела и опять полезла ко мне:

– Греточка, ты ж такая умненькая-преумненькая, неужели ничего придумать не можешь?

– Ничего, – отрезала я, – идем в милицию.

– Сами себя в тюрьму сажать? – ахнула Сонька.

– Нет, сообщить о пропаже твоего возлюбленного.

Пропажа возлюбленного милицию не взволновала.

– Давно пропал?

– Часов пять.

Милиционер заскучал, а когда узнал, что Сонька не является законной супругой пропавшего, и вовсе потерял к нам интерес. Мы вышли из отделения: я усталая, Сонька взбешенная.

– И таким козлам сдаваться? – бушевала она. – Да пусть меня повесят!

– Возможно, нам повезет меньше… Вот что, поехали к Игорьку.

– К какому Игорьку? – не поняла Сонька.

– К соседу. Я думаю, он должен помочь. Как-никак влюблен.

– Да он на сто лет моложе тебя, – съязвила Сонька.

– Ну и что, а тебя – на двести. – Сонька старше меня на девять месяцев и напоминаний об этом не выносит. Она сразу же замолчала и всю дорогу до моего дома обиженно сопела, что дало мне возможность обдумать мое обращение к Игорьку. Он был влюблен в меня с самого детства. Мы живем в одном подъезде – я на втором этаже, он на пятом. Как правильно заметила Сонька, был он моложе меня, потому долгие годы я просто не обращала на него внимания. Но делать это было все труднее, потому что любовь его становилась все настойчивее, точнее, не любовь, а молчаливое обожание. Он смотрел на меня по-особенному, бродил следом и оставлял цветы у порога. В доме все добродушно посмеивались, его мать в шутку называла меня «снохой». Я уехала учиться, но, наведываясь в родной дом, по-прежнему видела под моим окном упитанного мальчишку с веснушчатым лицом и оттопыренными ушами. Из армии он вернулся рослым здоровяком, но уши остались прежними и способ выражать свою любовь тоже. Потом в жизни Игорька и в наших отношениях произошли разительные перемены. Все началось с шелковой турецкой рубашки. Когда он в нее вырядился, то при встрече со мной стал смотреть мне прямо в глаза и при этом лихо улыбаться. Когда к рубашке добавилась цепь на шее, начал здороваться, а когда возле нашего подъезда возник белый «Мерседес», Игорек стал невероятно разговорчивым, то есть, обращаясь ко мне, мог произнести слов пятнадцать, при этом почти не краснея. Однажды, в состоянии опьянения, он даже решился зайти ко мне в гости, плакал пьяными слезами на моей кухне и клялся в вечной любви. После чего мне пришлось подняться к Вере Сергеевне, его матушке, и Игорек был выдворен по месту жительства. Утром он пришел ко мне красный как рак и, пряча глаза, извинялся. В результате этого случая наши отношения стали почти дружеские.