– Миссис Шеридан, – начал доктор Экхарт, взяв свободную ладонь Кэтрин в свою грубоватую и шершавую от постоянного ношения перчаток.

– Нет. – Прошептала Кэтрин, пытаясь выдрать руку.

Слишком скорбное лицо. Она уже видела подобное, когда умирала её мама, а затем отец и сестра Мэтта.

– Мне очень жаль, но ваш муж не пережил операцию. Он скончался десять минут назад от кровоизлияния в мозг.

Стаканчик выскользнул из рук и расплескал кофе по стерильному полу. Кэтрин наконец вызволила ладонь из тисков доктора и схватилась за голову.

– Нет! Вы врёте! Он не может умереть.

– Мне очень жаль, – повторил Нил Экхарт. – Мы сделали всё, что смогли. Но он получил травмы, несовместимые с жизнью.

– Но ведь он был жив! Он дышал, его сердце билось, пока его везли сюда!

Голос сорвался на яростный крик. Кэтрин вскочила и стала метаться по коридору, словно ища глоток свежего воздуха. Словно пытаясь выбраться из этого страшного кошмара.

– Ваш муж до последнего боролся, но этих усилий оказалось недостаточно. Вы сможете увидеть его.

Но Кэтрин была глуха к его словам. Она билась в истерике, кричала, словно её резали десятки ножей, и тряслась, словно её били тысячи вольт.

– Джоди! – Крикнул доктор, пытаясь успокоить скорбящую жену. – Мне нужно успокоительное и поскорее!

Словами делу не поможешь. Нужна тяжёлая артиллерия.

В этот момент Кэтрин неистово рыдала и хваталась за халат доктора Экхарта, глядя на него невидящими, стеклянными глазами. В них не было ничего, кроме боли и вакуумной пустоты. Послышался треск – карман разошёлся по швам. А затем послышался глухой удар. Кэтрин стала колотить доктора по груди, ища отдушину своим страданиям.

– Джоди! Давай же!

Не успела медсестра подоспеть со шприцом диазепама, как Кэтрин уже прислонилась к стене и сползла по ней вниз. Истерика будто улетучилась.

– Всё равно колите. – Кивнул Нил Экхарт. – Пускай отдохнёт. Положим в пустую палату.

Холодок потёк по венам, разнося спокойствие к каждой клеточке тела. Но успокоит ли он душу?

– Когда придёт в себя, сможет увидеться с мужем.

Уже пропадая в беспамятство, Кэтрин лишь сумрачно усмехнулась. Он это всерьёз? Она уже больше никогда не увидется с мужем. Только с его холодным телом, которое не поцелует, не обнимет, не почувствует абсолютно ничего.

Пустая кровать казалась как никогда холодной. Проведя ладонью по пустующей простыни на той стороне, где когда-то спал муж, Кэтрин вновь ощутила ту боль, как тогда в больнице. Режущую, рвущую на куски адскую боль, которая временами утихала.

Третий год подряд Кэтрин снился один и тот же сон. Как фура Мэтта складывается пополам и молниеносным снарядом пробивает дерево. Как она мчится в Каррабассет Мемориал и превращается в комок ненависти от осознания, что Мэтта больше нет. Как она просыпается в больничной палате, среди белых стен и призрачной опустошённости, с полным недопониманием, как жить дальше без него.

Все события клеймом вожглись в глубины памяти. Выбравшись из палаты, Кэтрин попала в безлюдный коридор и лишь спустя пять минут отыскала живую душу. Санитар с рыжей бородкой отвёл её обратно в палату и вызвал врача. В этот раз женщина решила подчиниться каждому слову. Не было желания вновь вымещать свою злобу на невиновных. Не было желания вообще делать хоть что-нибудь.

Дальше последовали утешающие разговоры, трогательные взгляды и напутствия на будущее. Молча выслушав доктора Экхарта и его напарника Лидбеттера, Кэтрин отправилась в морг, опять же, под их чутким присмотром.

Потом вереница бумаг в усладу бюрократам, звонки родственникам, приготовления к похоронам. Среди всей этой убийственной суеты к Кэтрин заглянуло несколько нежданных гостей.