– Вот что, девочки, раз уж мы тут сейчас все вместе, я вам хочу рассказать, что я надумала в последние дни. Завтра пойду вместе с Софи за покупками.

– В город?.. Мама!

– И мы с ней зайдем в банк. Отныне мы будем держать в банке деньги, которые удается отложить. И у этих денег будет особое назначение – они пойдут на оплату хорошего, очень хорошего учителя пения для Лили. И еще одно. Помните, какие званые ужины мы с вашим отцом устраивали когда-то? Вот теперь мы с вами раз в месяц станем устраивать такие же. На первый раз пригласим доктора с женой, миссис Гилфойл и Дэлзилов, а в следующем месяце мисс Томс и мисс Дубкову. Кроме того, каждая из вас может назвать гостя, которого ей лично хотелось бы пригласить.

– Мама!..

– А с будущей осени, я думаю, Софи и Констанс начнут опять посещать школу.

Констанс повисла у матери на шее.

– Мама, мамочка! Больше ни у кого на свете нет такой мамы!

– Теперь, Констанс, ступай к себе. Мне нужно поговорить еще кой о чем с твоими сестрами.

Констанс вышла из комнаты. Лили, притворно зевнув, сказала:

– Мама, я очень устала за день. Мне сейчас не хочется разговаривать.

Софи сразу почувствовала, как больно уязвили мать эти слова.

– Знаешь, мама, мне кажется, Лили немного простужена. Схожу согрею ей молока с медом. И пожалуй, лучше всего пусть выпьет и постарается уснуть.

Но все смелые планы так планами и остались. Спустя три часа миссис Эшли разбудил чей-то голос, окликавший ее из коридора. Она зажгла лампу и отворила дверь. Мистер Малколм, растрепанный, с лихорадочным румянцем, попросил грелку и горчичников. От предложения послать за доктором Гиллизом он отказался. Он знает, что у него, это не в первый раз. «Застудил, видно, печенку». Ему очень больно, но как-нибудь он перетерпит.

Утром доктор Гиллиз все-таки навестил больного. Миссис Эшли подкараулила его внизу у лестницы.

– Что с ним, доктор Гиллиз?

– Ничего серьезного – небольшое расстройство желудка.

– Доктор, я вас прошу, сделайте так, чтобы он как можно скорей убрался отсюда.

– Но…

– Я не верю в эту болезнь. Ничем он не болен, доктор Гиллиз.

– То есть как?

– Помогите мне! Отправьте его в больницу в Форт-Барри, или в лазарет шахтного управления, или просто пусть перебирается в «Иллинойс». Что хотите, только чтобы здесь он не оставался.

– Но у него жар. Небольшой, правда, но есть.

– Свесил голову с кровати и подержал так. Каждому школьнику эта хитрость известна. Доктор Гиллиз, я просила его освободить сегодня комнату, но беда в том, что он влюблен в Лили.

– Вот оно что. Бедный малый… Ладно, миссис Эшли, попробуем взять его измором.

– Доктор Гиллиз, вы ангел.

– Чашку чаю и яблоко на завтрак. На обед бульон с сухарем и на ужин то же самое.

– Спасибо! Спасибо! Только вы это напишите на бумаге – и еще напишите, что ему запрещается вставать. Пусть сидит безвыходно в комнате, мошенник!

Ухаживать за больным поручили Софи. Среди дня Лили пришла его проведать. Мистер Малколм полулежал на постели, облаченный во франтовской шелковый халат. Дверь Лили оставила открытой. Говорила она безлично участливым тоном королевы, навещающей своих раненых воинов. Предложила почитать вслух из Шекспира.

– «…при дворе никаких новостей, сэр, кроме тех, что уже не новы. Я говорю о свержении старого герцога…»

– Мисс Эшли, я знаю отличного преподавателя, который взялся бы учить вас и танцам, и всему, что требуется. Вы можете стать звездой первой величины.

– Поберегите свой голос, мистер Малколм. Если вы не умолкнете, мне придется уйти… «отправились за ним в добровольное изгнание, а тем временем новый правитель богатеет, пользуясь его землями и доходами».