На самом Раджхаре тем временем творилось нечто несусветное. Поднятая на огромную высоту водная масса начала оседать под воздействием планетарной гравитации. Как следствие на поверхности океана образовалась волна высотой до полукилометра по типу цунами. Несмотря на то, что к острову она подошла несколько ослабленной, её энергии вполне хватило, чтобы смыть с его поверхности все, что там находилось, в том числе боле ста двадцати тысяч потенциальных граждан республики Кайрас.

Факт диверсии установлен не был, поскольку гидродинамический удар опавшего водного столба вызвал обширный сдвиг горных пород пролегающей неподалеку рифтовой зоны океанического дна. Как следствие помимо искусственного цунами океаническое дно также основательно тряхнуло, что в свою очередь стало причиной нескольких мощных волн природного характера. Независимая комиссия довольно быстро установила естественные причины случившегося. Таким образом, к оккупационным властям претензий не возникло.

Итак, если уважаемые наблюдатели ни ухом, ни рылом, возникает закономерный вопрос: «Откуда мне – подземному сидельцу все это стало известно?».

А вот откуда – четыре имперских спутника-шпиона, не обнаруженные средствами слежения противника среди вращающегося вокруг Раджхара космического мусора всё видели и запротоколировали пока я спал в регенерационном коконе. Полученная информация была ими отправлена всем имперским искинам в системе Иосей 49. А когда проснулся, горькая правда была доведена и до моего сведения. Также из перехваченных разговоров флотских офицеров я узнал о восстании группы пленных, угоне бота и гибели единственного адмиральского сынка. Болтливые языки также поведали о незавидной участи самого адмирала, лишенного возможности состряпать себе наследника. Сложить полученные факты воедино было несложно. Я более чем уверен в том, что если бы «независимые» наблюдатели пожелали, гнусная суть случившегося стала бы достоянием широкой общественности. Однако глубоко копать члены комиссии не стали. Бюрократам от нейтральных стран лишь бы отсидеть в жопе мира полагающийся срок, получить нехилые денежки за свой «непосильный» труд и умотать как можно быстрее в свои царства-государства.

К ярым пацифистам я себя отнести ну никак не могу, поскольку не единожды проливал чужую кровь. Но это на войне. Убить или хотя бы мучить добровольно сдавшегося в плен бойца мне ни при каких обстоятельствах не пришло бы в голову. Впрочем, методики проведения полевых допросов не исключали такой возможности. Хотя тех парней вряд ли можно назвать добровольно сдавшимися, поэтому, отрубая палец или еще какую часть тела у орущего благим матом «языка» или прижигая его кожу раскаленным на костре лезвием ножа я не испытывал ни малейших угрызений совести, так же, как и садистского удовольствия от человеческих мучений. Война – это работа, а всякая работа, по моему глубокому убеждению, должна быть выполнена с максимальным тщанием и всеми доступными средствами.

Уничтожение ста двадцати тысяч беззащитных гражданских, абсолютно непричастных к гибели адмиральского сынка, можно однозначно трактовать, как ничем не оправданный массовый геноцид, то есть тяжкое военное преступление, заслуживающее самого сурового наказания. К великому моему сожалению, все имперские ретрансляционные станции, связывавшие систему Иосей 49 с прочими мирами Содружества, в данный момент уничтожены. Поэтому сделать достоянием общественности деяния адмирала Варсанатри пока что не представляется возможным. Обращаться же к «независимым» наблюдателям мне даже в голову не пришло, поскольку имею очень веские подозрения, что каждому из них уже отстегнут из республиканской казны весомый кусок «человеческого счастья» и поднимать хай, даже имея на руках неопровержимые доказательства адмиральской вины, они не станут.