– Это был Прыщавый Зомби, – сказал Хавчик.

– Ы? – удивленно прочавкал я. – Вроде ж от него не воняло.

– Потому что ублюдок еще жив. Местами.

– Ы?

– Мозги у него, по всему видать, давно разложились и сгнили за ненадобностью, – пояснил свою мысль гном. – В итоге получился законченный психопат и шулер. Если тебе случится оказаться с ним за одним столом, учти: в левом рукаве ублюдка механизм, подающий в ладонь карты или дерринджер. – Мак вздохнул: – Гному, который сделал для него эту штуку, Прыщавый не заплатил ни цента и вдобавок избил до полусмерти.

– Печальная история, – пробормотал я, благоразумно не став озвучивать дальнейшие свои мысли: что мастер, выполнивший подобную работу для столь явного мерзавца, на мой взгляд, вполне заслуживал хорошей взбучки. Ну а что получил он её от самого заказчика, свидетельствует – иной раз даже небесная справедливость не дремлет. И с чувством юмора у неё тоже все в порядке.

– Странно, что его до сих пор не убили.

Хавчик пожал плечами.

– Мозгов у него нет, но чутье на неприятности осталось.

– Хм…

От меня, выходит, Прыщавый неприятности не почуял. Что ж, в этот раз он, может, и был прав, но если судьба вновь сведет нас в темном переулке…

– Вдобавок, он один из любимых псов нашего шерифа. Кстати, как тебе суп?

– О, ошень-ошень вкусно, – булькнул я, заглатывая очередную ложку.

Гном как-то странно покосился на меня… так, что я едва не сплюнул обратно в тарелку все, что было во рту – но ведь суп действительно был вкуснейший.

– Рад, что тебе нравится.

– Угу. И, Мак, я хотел спросить, не видел…

– Эй-парень, куда ты провалился?! Я тебя с утра по всему городу ищу!

Когда тебе во время ленча прямо в ухо начинает орать клыкастая зеленошкурая сволочь – это неприятно. Если же чертов гоблин сопровождает вышеуказанный рев «дружеским» ударом по хребту – это неприятно вдвойне, нет, впятерне!

– Кха-тьфу-кха… Толстяк!

– О, ты не забыл мое имя! – восхитился гобл. – Просто удивительно долгая память для человека.

Он заглянул в мою почти опустевшую тарелку, пошевелил ноздрями, фыркнул и радостно заорал: «Хавчик! Мне тоже мышиного супа!»

– Мышиного супа?!

– А ты что, – изумился гоблин, – заказывал, не глядя в меню?

Мотнув головой, я уставился на стол, ясно чувствуя, как желудок решает – вывернуться ли ему наизнанку прямо сейчас или подождать еще немного. Судя по подступающему к горлу комку, пока на выборах лидировал первый вариант.

– Мак!!! Мак Хавчик!!!

– Я занят, – донеслось из-за двери на кухню, – имейте смирение.

– Что-о-о? Да я сейчас тебя…

– Не стоит. – Гобл плюхнулся на соседний табурет. – Видал я его кухню… на четвереньки встанешь и все равно будешь макушкой полки считать. Дождись, – Толстяк перешел на заговорщицкий шепот, – пока он выйдет и вынесет мой заказ, а потом сразу бей столом по лбу. Только не нашим столом, соседним.

Я покосился на соседний стол. Выглядел он ничуть не менее массивно, чем наш, да и все прочие столы в салуне – цельновырубленные из секвойи э-э… чурбан с выемками для ног. Причем из секвойи, посаженной лично Ноем на следующий день после окончания потопа. Возможно, поднатужившись, я и сумел бы его приподнять… дюйма на полтора… с одного края. То ли дело табурет…

– Даже не думай, – гоблин, похоже, перехватил мой взгляд, – этим ты ему и шишки толковой не оставишь.

– А тобой?

– Моя сильная, – гобл схватил мою тарелку, одним движением вылил в пасть остатки супа, громко рыгнул и закончил, – но мягкая.

Для наглядности он ткнул себя в пузо – кулак погрузился едва не по запястье.

– Тебе пора садиться на диету, – мрачно сказал я.