Сев, я принялся осматриваться, уделив особое внимание ближайшему ко мне телу. И не зря. В нагрудной сумке – и вправду сегодня удачный день! – остались бутылки, целые! Повезло. Конечно, добрые гномы из Висконсина разливают свой волшебный лагер в стекло покрепче иных черепов, но эдакий бабах пережить без потерь не каждому троллю дано.

Еще полминуты я пытался сломать зубы о пробку – пока, наконец, не догадался воспользоваться для этого более подходящим предметом, то есть шомполом от револьвера.

Первый глоток вознес меня в райские кущи. Второй – спустил обратно на грешную твердь, но куда более примиренным с окружающей действительностью. И впрямь: в левой руке напиток богов, в правой руке – отменный ствол, а под ногой, – вернее, под задницей, – свежий труп врага. Вот жизнь потихоньку и налаживается, как верно заметил старик Ной, приткнувшись на своем ковчеге к Арарату.

Еще через пару глотков мне ужасно захотелось поделиться с кем-нибудь добротой, просветленностью, мудростью, любовью к ближнему и дальнему – в общем, всем, кроме, разумеется, трофейного гномского светлого. Правда, достойных собеседников поблизости не наблюдалось, разве что…

– Уверен, и-ик, мы с тобой подружимся, – доверительно сообщил я револьверу.

Он и впрямь начинал мне нравиться. Во-первых, размерами – пушка, что бы там ни говорили, должна быть большой. И мощной. Ну а научиться попадать, это уж проблемы стрелка. Я вот учусь быстро.

Во-вторых же, Большая-Черная-Пушка-С-Длинным-Стволом – это как раз та штука, о которой простой деревенский паренек вроде меня мечтает все время между прополкой огорода и вечерней дойкой. Ну, почти все – сразу после мечтаний о Девчонке-Что-Мелькнула-В-Окне-Вагона, но перед Новыми Башмаками.

Правда, с чернотой обстояло не очень – светлый металл сиял, будто новенький дайм, а костяные накладки рукояти белизной ничуть не уступали снегу. Или улыбке негра – чтобы было понятно тем, у кого в штате со снегопадами нелады.

Также на револьвере имелась гравировка: «Максим 500» на рамке, оскаленная кошачья голова на стволе и бегущий по степи мумак – на барабане. Малый, что делал её, – наверняка гном – потрудился на славу. Я так увлекся разглядыванием рисунков, что едва не прохромал мимо последнего гоблина, который валялся с видом абсолютно бездыханного трупа. Таблички разве что не хватало: давно тут лежу, пахну… разило, к слову, джином, словно гоблина засунули в бочку вместе с можжевельником года на три.

– Может, скажешь чего напоследок?

– Выкуп!

– Что? – от удивления у меня даже рука с револьвером опустилась.

– Выкуп, – гоблин сел и принялся ощупывать голову. – Тридцать бутылок виски.

Говорить по-человечески у него получалось заметно лучше, чем у предыдущего, гм, «оратора».

– И где ж они?

– Не здесь, – нащупав самую большую шишку, гоблин скривился. – У нас был кредит в салуне Мака Хавчика. Я теперь вроде как наследник. Все тридцать бутылок – мои. А будут твои, если шкуру мне дырявить не станешь.

– Врешь ты все, – на всякий случай сказал я, одновременно пытаясь в уме перевести тридцать бутылок виски во что-нибудь более привычное. Стоимость спиртного, как я уже хорошо усвоил, росла с каждым шагом в глубь Пограничья. Если прикинуть тенденцию, трех десятков бутылок должно было хватить на хороший ужин и койку с постелью, причем на неделю.

– Ну, тогда стреляй.

– Заманчивое предложение.

Будь при мне Овца, я бы не колебался и секунды. Хороший гоблин – мертвый гоблин, эта простая истина известна далеко за пределами Пограничья. Однако даже беглый осмотр поля боя давал понять, что куча трофеев потянет фунтов на семьдесят, если не больше. Что в сочетании с моим собственным добром… нет, конечно, можно попытаться утащить все и в одиночку, но если уж нашелся кто-то, на кого выйдет навьючить большую часть груза…