Чтобы не думать о том, что мне придется попрощаться с ним и не слушать больше его рассуждений обо всем на свете – службе, войне, мире, жизни, проникаясь его мыслями и составляя из них связные тексты. Не будет мозговых штурмов и забавных эпизодов, возникающих в любой работе. Никогда больше я не увижу, как он в гневе гремит на кого-то по телефону, а потом срывается с места так, словно в данный момент в мире ничего нет важнее. И как улыбается, видя дочек, и лицо его мгновенно меняется, смягчается, а глаза наполняются теплом. Никогда больше он в минуту растерянности не попросит меня, скупо и сдержанно, посидеть с ним рядом, словно испуганный ребенок. А я… Я не смогу больше тешить себя мечтами о мирной спокойной жизни рядом с ним. Мечтами заведомо несбыточными, но от того, возможно, только более сладкими.