Ей бы успокоиться, но она была из упертых девиц. Снова потребовала:

– Выходи. – Взмахнула кочергой, как фея волшебной палочкой, вероятно тоже желания загадывала. – Я знаю, что ты в доме.

Обращалась видимо к Невидимому, но он продолжал игнорировать. Посматривал на часы, надеялся, что она успокоится, пойдет по своим девчачьим делам, мечтал об отдыхе, подумывал о новогоднем подарке, который сам себе сделает. Но девица была настроена решительно. Двинула на поиски. Она открывала двери, дергала кочергой, как батюшка на причастии, стучала ею и производила много звуков, как будто не грабителя искала, а птиц на огороде отпугивала. Комната за комнатой, и Николь приближалась к Невидимому. Прятаться под лестницей за вазой было уже не прилично, нужно было что-то делать. Тем более девушка так просила:

– Выходи! – грозно. – Выходи, я сказала! – требовательно. – Выходи, я приказываю! – Невидимый всегда знал, что приказы не обсуждаются.

Он вышел из своего укрытия, выставив вперед вазу. Если Николь в нервном напряжении взмахнет кочергой и разобьет вазу, то сильно ему поможет.

Николь уставилась на него такими глазами, что он забеспокоился. Кажется, она сама не верила, что в доме кто-то есть.

– Здрасти – вспомнил он, что родители учили здороваться. Девушка о культурном воспитании забыла, или ничего не знала, рявкнула:

– Ты кто такой?

– Дима.

– Что ты тут делаешь?

– Работу ищу.

– Под лестницей?

– Нет. У вас.

– Какую работу?

– Садовником.

– Каким садовником?

– Многофункциональным.

– Чего?

– Я специалист широкого спектра.

– Это ты лазил в моей комнате?

– Забрёл случайно.

– Шкатулку мою открывал?

– Заглянул нечаянно.

– Трогал мои украшения?

– Полюбопытничал спонтанно.

– Что украл?

– Ничего – честно признался Невидимый и для убедительности стал выворачивать карманы. С вазой он не расставался, держал её подмышкой, а второй рукой изворотливо старался, хоть было и неудобно.

– Зачем тебе ваза? Она не ценная.

– Как посмотреть. Для меня очень.

– Ты маньяк?

– Нет.

– Зачем тебе ваза? – снова задала она вопрос.

– Там мой телефон.

– Где?

– В вазе.

– Да брось ты это…

– Правда?

Он давно хотел это сделать, только опасался громких резких звуков. Но тут сама хозяйка разрешает. Кто он такой, чтобы с ней спорить? Бросил. Разбил.

Но оказалось, она просто не успела договорить и договаривала, когда ваза летела на пол.

– Да брось ты это вранье. – Николь всплеснула руками: – Да, что сегодня за день такой? Все разбито. Сердце. Ваза.

Она смотрела на осколки, из которых мужчина вытащил свой телефон, и зарыдала.

– Девушка. Девушка. Не плачьте. Я вам новую куплю.

– А сердце тоже можно новое купить, не треснувшее, не разбитое? – всхлипывала она.

– Я не знаю.

– Иди отсюда.

– Да, можно? Спасибо, – рассыпался он в искренних благодарностях. Торопился сбежать, пока девушка не запомнила его во всех мельчайших подробностях. – Только вы не плачьте. Я так не люблю женские слезы. Я не знаю, что с ними делать.

– Собирать и орошать сад.

– Как хорошо, что вы успокоились. Шутите.

– Идите, уже. Садовник мне не нужен.

Он кинулся к двери, но она не поддалась.

– Закрыто.

– Дом, открой дверь.

Дом был в глубоком сне. Коматозном.

– Дом! Открой дверь – вытирая слезы, потребовала Николь.

– Хорошая шутка, – пробубнил Невидимый, понимая, что очень сильно влип. Эта девица приказала искусственному интеллекту закрыть все двери, а в это время кто-то очень удачно заблокировал искусственный интеллект.

Девица за ним наблюдала, проявляла осторожность и доказывала, что её интеллект зашкаливает.

– Правда не открывается?

– Правда.