– Ты и так никуда не денешься, – заявил Скороденко, – но если отдашь пистолет, может, я и оставлю тебя в живых. Впрочем, можешь не отдавать. Можешь даже уйти. Мы не будем искать. Тебя все равно пристрелят как бешеную собаку. Сбежавший уголовник, да еще террорист. Никто не даст за твою жизнь и копейки.

– Ничего, – вдруг улыбнулся Слепнев, – значит, разница возросла?

– Какая разница? – не понял генерал.

– Пятьсот тысяч долларов, – напомнил полковник, – и одна копейка. Итак, ты заплатишь мне пятьсот тысяч баксов, это меня вполне устраивает, и считай, что договорились.

– Ты сумасшедший, – занервничал генерал, – что ты сделаешь в одиночку? Черт с тобой, сдай оружие и оставайся. Я заплачу тебе пять процентов. Будешь консультантом. Вместе с нашими людьми разработаешь новый план нападения.

– А когда ты его осуществишь, я вместо пяти процентов получу пулю в лоб? – сказал Слепнев. – Нет, предпочитаю полмиллиона «зеленых».

– Уходи, – закричал генерал, – убирайся! Уходи и сдохни как герой.

– Зачем? Лучше тебя пощипать. Я намерен получить свои деньги. Ты сегодня же переведешь их на мой счет. Я скажу, в какой банк.

– Сначала сделай дело, – глаза Скороденко налились кровью. Он явно психовал. Ситуация вышла из-под контроля.

– Сделаю, – кивнул Слепнев, – сообщи в банк, что деньги будут переведены в пятницу, во второй половине дня. И учти, генерал, не люблю, когда меня обманывают.

– Сопляк, – хрипел генерал, – ты еще будешь у меня в ногах валяться.

– В пятницу, – напомнил Слепнев, взмахнув пистолетом, – а это досье я забираю с собой. Не волнуйся, я его никому не отдам. Насчет банка позвоню часа через два. Сообщу, куда деньги переводить.

– Надеешься стать героем, – прошипел генерал, – ты уже труп. Что ты можешь сделать один?

– Переведи деньги, генерал, – напомнил Слепнев, – и не нужно так психовать. У тебя вот глаза кровью налились, того и гляди кондрашка хватит. Не бойся, я не сбегу. Мне без денег хана, это ты правильно усек. И не вздумай натравить на меня своих архаров. Все равно я их вычислю.

Он сделал несколько шагов к двери, не опуская пистолета, и повернулся к Родиону Александровичу:

– Открой дверь, чтобы тебя увидели в квартире напротив, там наверняка кто-то из ваших подручных. Неохота устраивать перестрелку на лестничной клетке. Пусть видят, что у нас тут все тихо и мирно. А ты жди моего звонка, – бросил он генералу, выходя в коридор.

Слепнев прошел к лестнице и кивнул на прощание Родиону Александровичу:

– Скажи ему, чтобы никого, кроме тебя, на связь не присылал. Не то замочу. – Полковник еще не успел спуститься вниз, когда Скороденко подошел к телефону и набрал нужный номер.

– Он согласен исправить ошибку, – сказал генерал и положил трубку. В комнату вошел Родион Александрович, с ужасом глядя на трупы. Но генерала они, похоже, не интересовали.

– Видел, каков орел, – раздраженно сказал он, – я знал, кто именно нам нужен.

– Вы хотите отдать ему все деньги?

– А кто сказал, что я ему вообще что-то отдам? – ухмыльнулся генерал. – Нам он нужен для отвода глаз. Пусть бегает вокруг нашего объекта. ФСБ о нем знает. А мы все аккуратненько провернем, и деньги останутся в нашем банке.

– Вы сами хотите все организовать?

– Вот именно. Теперь у нас появился шанс. Мы вытащили этого ублюдка из тюрьмы, чтобы он дело сделал. А он его провалил. И засветился. Теперь фээсбэшники его по всей Москве искать будут. А наших людей никто не знает. Его подставим, а сами все чисто сделаем. И деньги оставим себе.

– А вдруг он нас опередит?

– Не опередит, – усмехнулся Скороденко, – не успеет. Твоего министра уберут сегодня в шестнадцать часов. Я тоже не сидел без дела. А этот полковник пусть побегает по Москве. Мы его потом сами сдадим ФСБ, тепленьким. Как организатора убийства члена правительства.